Поговорим о вашем отце

Об одном жалею — что столько лет не знала магию Шаббата.

Много-много бесполезного времени провела я в рекламных агентствах, где работать по ночам и выходным считалось базой и хорошим тоном.

Не рвешься на субботнюю съемочную смену в чисто поле под Сызрань? Не встречаешь рассвет в стеклянной переговорке? Или — вообще позорище — в семь вечера домой собралась? Может, у тебя что-то поважнее в жизни есть?! Поважнее запуска нового вкуса печенья «Юбилейного» с черникой?!

Увы, российская креативная индустрия десятых была такова, что ни лайфа тебе, ни бэланса. Никакая причина, кроме насильственной смерти, не считалась достаточно веской, чтобы освободиться от ежечасного трудового подвига.

Я и мои коллеги пробовали многое: соревнования по ирландским танцам, курсы кройки и шитья, свидания, свадьбы и разводы, вторая вышка долгими зимними вечерами — все это в глазах руководства и близко не стояло с очередным ебучим тендером на очередное ебучее печенье. Какие танцы, на улице минус двадцать, а у нас бриф. Бриф обещал рейтинги и награды, а мужики, попрыгульки и гуманитарное образование никого еще до добра не довели, это всем известно.

Со временем сдавались даже самые стойкие. Глушили амфетамины и энергетики, заказывали пиццу в пять утра и постили фотохроники с хэштегами командамечты и работамечты.

Я давно вне игры и на фрилансе, но фундаментально нравы едва ли изменились. Полно агентств и не агентств, где покажи извилину, а тебе мозг сожрут.

Однако, с переездом в Израиль что заметила — никто, ни одна живая душа, ни полразочка не заикнулась о том, чтобы я поработала в Шаббат. Меня невозможно заставить, но мои доводы можно обесценить, по крайней мере, попытаться. И я, признаюсь, ждала. Ждала, когда кто-то скажет, подумаешь, мол, Шаббат, у нас дедлайны и клиент в истерике. А я бы такая — вы с кем, смертные, сейчас поспорить хотите, С ВЕТХОЗАВЕТНЫМ БОГОМ МОЖЕТ БЫТЬ?!

Но нет. Никто, повторюсь, никогда за два года. Берите на вооружение. А, главное, для этого даже не обязательно переезжать в Израиль.

А с другой стороны, чего меня так бесит инстаграм?

Природа помаленьку очищается, тренды вымарали из ленты фейстюн, дизайнерские сторис и рилсы, для которых нужно нанимать отдельный продакшн. Не совсем, к сожалению, обратились в прах, но сбавили ход марафоны марафонов. Осыпается штукатурка, трескается глянец, растут все цветы. Люди искренне рассказывают про разное, не только лишь про идеальное. Но бесит — все равно.

Что же, думаю, за дурацкое такое «но»? И поняла — монтаж. Чертов монтаж.

В инсте рулят рилсы. Рилсы беспощадно краткие, а истории блогеров — беспощадно успешные. Ужом на сковородке вывернись — а впихни.

Что же получается. Из точки А, где автор беден, безвестен и печален, в точку Б, где автор богат, весел и знаменит, мы приходим примерно за полминуты. Месяцы и годы упорного труда сокращаются до вжуха, до взмаха крыла бабочки.

Финал (слава / деньги / любовь / ваша мечта) настолько реактивной истории мозг воспринимает, как легкое чудо. Как что-то прекрасное кому-то прекрасному упало с неба. Значит, и я смогу, значит, и мне повезет, правда?

А потом говорят, что в инстаграме врут. Врут, конечно, но проблема глубже сидит. Бывает, что никто никого не обманул, но путешествие вокруг света за 80 секунд (за каким-то хером) просто не способно породить правдоподобные выводы о природе путешествий.

Поэтому я люблю текстовые блоги. Буковками такой морок не навести, они в разы честнее, просто несравнимо.

Еще немного израильских бабуль

Возвращаюсь с пляжа через магазин, куда часто захожу за дешевыми овощами. Мало радости тащить их из самого Бат-Яма, но — экономия.

── .✦ Географическая справка. Бат-Ям — город гопник-ренессанса на границе с южным Тель-Авивом, местный Брайтон-Бич. Там веками живет множество людей, которые однажды выбрали не говорить ни на каком языке, кроме русского, и ни о чем не жалеют.

Так вот, подхожу к магазину, а там мужики заваривают ставни, жутко и намертво. Внутри — полиция, сигнальные ленты.

WTF?! Ливанские шпионы? Кабачки с наркотиками? Старые добрые трупы в стене?

// А что, когда мы жили в Хайфе, на Адаре, там по соседству нашли замурованных в стену мертвых людей. Мне еще показалось, что никого это особо не удивило и не напугало. Не волнуйтесь, как говорится, это криминал.

Но цимес в другом. Полчаса я смотрела и не могла насмотреться, как полицейским не давали делать их работу — бабули. Пятница, Шиши Шаббат, самые счастливые часы овощных и фруктовых распродаж. Бабули прикатили свои тележки на колесиках, а маркет — закрыт.

— Как закрыт?! — возмущались они. — А где синенькие брать??

Полицейские отмахивались, но тут вам не там.

— Нет, ты скажи, мне на шук с больной ногой ковылять? Мне голодной до новой недели сидеть?! Продай синенькие и на этом все!

Нашелся русскоязычный полицейский, объяснял про место преступления и что синеньких не будет ни сегодня, ни завтра, никогда.

— Что завтра не будет, без тебя знаю, Шаббат завтра! — не сдавались бабули. — Но что насчет сегодня? Если бы их украли, то бога ради, но вот же они, почему не продать?

Чистый восторг! До ночи бы с ними сидела, если бы и мне не надо было успевать за синенькими со скидкой.

За неимением возможности собрать промокод из названия канала, он у меня всегда по личному нику:: oneginplease.

Очевидно, что произошел он из чада кутежа — one gin please. Но однажды друг (привет, Эльдар) меня на этот счет здорово удивил.

Софа, говорит, так банально?? Я-то думал, какой крутой богемный ник:: ONEGIN PLEASE! Мол, Онегин, молвила Татьяна, пожалуйста, оставьте меня наконец, вы же видите, я другому отдана, этот другой втрое богаче вас, к тому же генерал, а при нем красавцы адъютанты. Понимаете, Онегин, к чему клоню? К тому, что я роскошная княгиня, а вы, Онегин, как были абьюзер и бездельник, так и остались, подите прочь!

Звучит, скажите? Я, к стыду своему, о таком даже не помышляла.

Нет никого на свете несноснее книжных блогеров.

Пока ты спишь, у них марафон пододеяльного чтения с фонариком. Пока ты работаешь, у них марафон дневного чтения в парке с лебедями. Пока ты пьешь свой вечерний совиньон, у них что? Правильно, книжный запой. Прочитанное они записывают в столбик и бесконечно ноют, как мало книг в этом месяце, всего-то сто сорок две.

Потом — тренды. Тренды хуже всего. Однажды ты просыпаешься и выясняешь, что все читают автофикшн. И вот перед тобой список из ста сорока двух наилучших автофикшнов, которые обязан прочитать каждый, кто не хочет прослыть скуфом с допостмодерновым сознанием.

Следом — новинки. За ними предлагается гоняться так, будто назавтра их сожрет дракон.

Одним словом — страдания. Одним словом — невроз.

Так вот, канал Вики, еврейки у микрофона — самый успокаивающий из всех книжных блогов и взаимнейший из пиаров. Вика — моя драгоценная подруга, телеграм сис, с которой мы обошли все тель-авивские книжные (магазины, лавки, развалы) и съели ведро кошерных чурросов.

С чем бы сравнить ее блог. Бывает безумное чаепитие, где надо греметь, кричать и топать ногами и бежать со всех ног, чтобы просто оставаться на месте. А бывает — разумное чаепитие, и это прям оно.

Не в смысле сложных тернистых текстов, филологических бездн, а как будто вас усадили в вольтеровское кресло, налили чашку эрл грея — не чифирного, не водянистого, а в самый раз — и повели блестящую беседу. Изящную, кружевную, остроумную и не только лишь о книгах. Синематограф, подкасты, публицистика, МЕМЫ КОНЕЧНО, все на своих местах.

У Вики большой и редкий талант вдумчивого читателя, «углубителя историй». Она из тех, кто подмечает самые дивные детали и умело их высвечивает, гуглит, роет, как крот, ныряет в чертовы бездны — от ЖЖ 2003 до Иерусалимской городской библиотеки — и извлекает для читателей факты чистый изумруд.

Но мое любимое даже не это! Мое любимое — это израильский мультик про морскую свинку в экзистенциальном кризисе и тюремный жаргон, который таки тоже придумали евреи (вы же не сомневались, правда?)

Ну и в целом мы тут с Викой проживаем идентичные пиздецы и про обстрелы думаем одно и то же.

А вот, вот еще суперполезное — где найти редкие книги, прям переходите и сохраняйте.

Короче, Вика — космос. Интеллектуалка, журналистка в завязке, лекторка, ведущая охуенного книжного клуба и к тому же роковая красавица. Люблю ее, обнимаю и вам советую!

Тот самый один на миллион случай, когда «подписчики часто спрашивают меня», и они таки правда спрашивают.

По мотивам чата — лучший в мире рецепт форшмака.

Делаю, конечно, скидку на эпоху. Потому что исконный рецепт моей бабушки начинался так::

«Отправьте мужа на рынок за бочковой селедкой. Когда муж селедку принесет и разберет, замочите ее в молоке для смягчения вкуса…..»

Если желаете заняться реконструкцией, никто вам не запретит. Если возьмете Матиас, бог вам судья, но так тоже можно.

Итак, представим, что у нас плюс-минус 400 грамм филе сельди без никаких пряностей, винных соусов и прочего мракобесия. Отмыли от масла, если таковое все же было, отложили.

Варим яйца вкрутую штук 5-6, у меня, признаюсь, нет точного рецепта, все на глаз. Чистим и — важно! — оставляем только желтки. Что делать с белками, не знаю, выбрасывайте, если рука поднимется, у меня поднимается.

Замачиваем в нежирных сливках кусок несладкой (или совсем чуть-чуть сладкой) булки. Не нарезного батона, а именно булки, здесь мелочей не бывает. Размер булки — ну, с кулак.

Берем неядреный салатный лук, ялтинский или типа того. Один маленький или половинку большого или вообще большой, тоже в зависимости от того, насколько лук любите.

Закидываем в мясорубку все, кроме желтков, их разминаем вилкой и добавляем в готовую массу. Туда же — сливочное масло, которое вмешиваем в количествах, для вас интересных. Любой шеф скажет, что много-много сливочного масла — секрет каждого второго блюда, так что ориентируйтесь на себя и свой холестерин. Можете добавить черный перец, а можете не добавлять.

Но это все, согласитесь, было бы слишком просто. Для еврейского блюда — как для еврейского всего — нужен спорный момент. В данном случае это — плавленный сырок. Моя бабушка между селедкой и луком закидывала сырок Дружба, утверждая, что он придает пикантность. Моя мама говорит, что сырок Дружба уже не тот и выбирать надо другой, но сама она форшмак не готовит, а какой сырок «тот», я не знаю тем более. Ограничиваюсь маслом, но вы можете провести дерзкий эксперимент.

Финально прячем в холодильник на пару часов, а лучше на ночь, масло должно застыть.

И важнейшее! Если жизнь и рассудок дороги вам, держитесь подальше от яблок. Для яблок изобретены шарлотка и кальвадос, но не форшмак.

Подведем итоги: селедка, булка, сливки, лук, желтки без белков, сливочное масло и неоднозначный плавленный сырок.

Готовое блюдо посыпаем мелко нарезанным зеленым луком, подаем с ржаными гренками, ледяной водкой или несладкими настойками.

Энджой!

В тему споров о еде еще вспомнила.

Был когда-то в Москве ресторан Дюк-Дюк шефа Лары Кацовой — евреи, Одесса, ковры по стенам, лучшие традиции. Славился тем, что там бесплатно подавали порцию форшмака. И предчувствуя контингент гостей, на первой странице меню указали::

ФОРШМАК::
~ первая порция — бесплатно
~ вторая порция — 500 рублей
~ поговорить за форшмак вашей мамы — 1500 рублей

Как же они были правы! Потому что первое, что я захотела сделать, когда попробовала тот форшмак — весьма посредственный — это зарубиться по поводу рецепта и черного или белого хлеба в нем.

Вот мы ломаем голову, как искать друзей после тридцати, а я скажу::

Надо прекращать выебываться и быть как бабки. Лучше всего — как израильские бабки, этим равным нет.

Заходит, значит, прошлый Шаббат. Я, как всякий приличный человек в это время дня и недели, стою в пекарне в очереди за халой. Передо мной — две бабки. Я, сразу оговорюсь, иврит едва понимаю, но девушка за прилавком и бабки говорили на русском — на том неподражаемом израильском русском, пересыпанным ивритскими словечками и с возмущенным ударением на конец фразы.

Так вот, бабки. Первая объясняла девушке за прилавком, что с тех пор, как Авраам родил Исаака, а Исаак родил Иакова, она брала халу в этой пекарне. И никогда — никогда! — на ней не было ни крупинки соли. И до чего мы дошли? Буквально прямо сейчас соль взяла и зачем-то появилась. Сменился рецепт? Сменился пекарь? И куда катится этот мир?

Девушка за прилавком тоже, знаете ли, не из Дании понаехала. Она сказала, что ничего не знает за пекаря, ее дело продавать, а соль на хале на своем месте, ее мама сама печет халу, ее бабушка сама печет халу, и так до той поры, когда Иаков родил Иуду, и без соли хала никогда не бывала.

Первая бабка слушала в ужасе, но ее тронула за плечо вторая, до той минуты с ней не знакомая. Это, говорит, что, я в другом месте покупала маковые булки, такие, знаешь, в которых много мака. Теперь и булки подорожали, и мака не докладывают.

— Это где же такое?! — возмутилась первая бабка.

— На Арлазоров! Пойдем вместе?

— Пойдем!

И они отправились на Арлазоров ругать маковые булки.

Держу пари, через час они показывали друг другу фотографии внуков, через два — устроили скандал в мясной лавке, а через три — сделались лучшими подругами. Берут теперь соседние очереди в больничной кассе, делятся рецептами и флиртуют с дедами на пляже.

Мой вывод таков. Кончаем носиться с тем, что мы читаем, слушаем и смотрим, как тренируемся или топим за экологию, из этого социального клея не сваришь. Ищем халу с солью и того, кого она бесит так же сильно, как вас. Вуаля, у вас новый взрослый друг.


// Если спросите меня, то морская крупная соль поверх халы быть должна, тут и обсуждать нечего.

Вчера к нам пришел Хамсин — пустынный, пронизанный песком ветер, что дважды в год окрашивает небо Израиля в цвет дрожжевого теста.

Как ни запирайся, как ни прячься за ставнями, эта тварь иссушит тебя дотла. Дышишь и кажется, что к вечеру покроешься корками и примешь вид больного серой хворью. Раскаленные трубы, разгар милого, позабытого отопительного сезона — вот на что это похоже.

Думаю, Хамсин затем и послан нам, чтобы новые репатрианты не очень-то грустили об оставленной ими, бесконечно далекой батарее центрального отопления. Напоминать, так сказать, о минусах.

Записочки мои про Иерусалим за последние несколько лет. Вдруг кому-то)
Тег что ли ввести

***

*Еврейский легион* (англ. Jewish Legion, ивр. ‏הגדודים העבריים‌‎ [ха-гдуди‌м ха-иврии‌м]) — воинское подразделение в британской армии во время Первой мировой войны, состоящее из еврейских добровольцев. В декабре 1914 года Зеев Жаботинский и Иосиф Трумпельдор выдвинули идею формирования «Еврейского легиона», который будет участвовать в британских военных действиях по оккупации Палестины, принадлежавшей тогда Османской империи. Взамен этого, по предложению Великобритании, был создан «Сионский корпус погонщиков» («Zion Mule Corps», известный также как «Отряд погонщиков мулов»)

Господи, блядь, я хорошо представляю эти переговоры! Нашла коса на камень, пошли евреи договариваться с британцами!

- Доброго ранку, сэры, мы таки имеем небольшой интерес в этой вашей Палестине. Ви только посмотрите, какие отборные еврейские юноши готовы встать под знамена короны! И практически совершенно бесплатно. Ну шо, по рукам?
- Отличная идея, сэр. Добро пожаловать в армию британской короны! Мы назовем вас "ослоебы".

***

Путем опоздания в сто тридцать восьмую важную бюрократическую контору обнаружила в расписании дырку в полтора часа, и ушла шароебиться по Старому городу.
Где поняла, что на второй год в Израиле у меня что-то случилось с лицом! Я прошла примерно три-четыре иерусалимских Арбата по переулочкам, высасывая из трубочки айс кафе, шлепая загорелыми ногами по гладким старым камням, сдвинув темные очки на свои в разные стороны торчащие бело-розовые вихры; присела покурить на ступеньках у какой-то католической, кажется, маленькой переулочной церкви - и НИ ОДИН продавец не хватанул меня за штаны, не завлек к себе и не пытался впарить сувенир!
Видимо, на моем рязанско-еврейском ебале начала проступать надпись "ани гара по")))

***

Сидя у стен Старого города в спасительной тени на горячих уже до октября камнях, поняла, за что так люблю эти бело-золотые стены непризнанной столицы, напитанные кровью, потом и спермой сотен поколений сумасшедших - здесь же все четыре сюжета Борхеса вписаны в ткань реальности, отчего она ежеминутно плывет, стирая нас всех, маленьких людей, путешествующих на рынок за кинзой; здесь мертвые герои вечно обороняют город, зная, что не увидят победы, Ясон всегда уходит и Одиссей никогда не возвращается - и кругом звенит самоубийство бога, любого и всякого, прописанного в этой божьей коммуналке. Три звонка Одину, налево по коридору - но ты туда все равно никогда не дойдешь, потеряешься по дороге и выйдешь на арабский рынок, welcome to Jerusalem, купи кинзу.

***

Ночной Иерусалим вообще на дневной на похож. Днём он чопорный, в харедимной шляпе, изредка блеснёт среди камней, монахинь и мамашек голой загорелой ногой.
Ночью отверзаются зеницы и спадает дневной морок, с диким хохотанием наружу вылезает истинный Ерушалаим, пахнущий кардамоном, затаром, кофе и оглоданными костями, белоснежные джинсы его разодраны на британский флаг, волосы розово-зелены и припылены, глаза черны, пол и гендер неуловим от роду - весь круглосуточный never sleeps Тель-Авив рядом с ним выглядит вышедшим погулять гордым тринадцатилеткой с петардой; Ерушалаим всю ночь пришпоривает четырех коней, кормит сахаром и треплет по холкам Глад, Мор, Чуму и Смерть, забавы ради. Последним трамваем уезжает из центра в никуда, не езди на последнем иерусалимском трамвае, не езди.

***

Вот едешь так по Яркону в ТА и прям все загорелые, мускулистые, бегом от инфаркта тренируются, в волейбол на пляже играют, песелей выгуливают, просто Майами с лёгким ароматом собачьего дерьма!

То ли дело у нас в Ерушалаиме, где мы ещё окончательно не решили, побивать геев камнями или изобрести порох!

***

Невозможно люблю Ерушалаим всё-таки.
Когда несколько дней шароебишься по другим прекрасным городам - засранному и свободному Тель-Авиву, дивной каменистой пыльной Хайфе, везде хорошо; но возвращаешься на Ицхак Навон, в морду бросается холодный горный ветер, в трамвае поигрывает цицит красавец хасид, болтают арабские подростки, немецкие туристы ищут в гугле Латрун, на Махане