Про Ванечку и бабушку
— Ванечка, внучек, ну что же ты, будь умнее!
Я-то пока что с тобою вожусь, но скоро ведь околею:
буду в землице лежать. Ты один — на земле — как будешь?
Горюшко-горе мое… окошко закрой — застудишь.
Бабушка бинт и зеленку берет со специальной полки в немецкой «стенке». Ванечке стыдно настолько, что не чувствует боли в разбитой до мяса коленке. Ванечка думает, что не нужно было проситься гоняться в салки — он все равно лишь мешался в игре — медленный, потный, жалкий — и не завел никаких друзей среди тех, кто его осалил.
Ну а вообще — нужны ли они? Бабушки разве мало?
Бабушки много. Заполнила дом, не оставив другим ни пяди. Твердо зеленку на рану льет и макушку Ванюшину гладит. Бабушка знает, как будет лучше, даже делая очень больно.
После подула, дала сладкий пряник, и Ваня уснул довольный.
***
— Ванечка, думай и сам решай: жизнь-то, дружок, твоя.
Но ты мужчина, и у тебя будут жена, семья.
Должен кормить, так что дело ищи, чтобы хватало на хлеб:
вон, как у дяди Володи — до того, как совсем ослеп;
или как дядя Борис — до того, как пошел валить лес;
ну или дядя Семен — до того, как в петлю полез.
В общем, Ванюша, ты понял: открыты любые пути.
Ваня подумал, все взвесил и решил поступать на айти, и забросил подальше тетрадь со стихами и с набросками пухлый альбом: для успеха в подобном нужен талант или фарт, а всё это — он знал — не при нем.
***
— Ванечка, я понимаю: влюбленность, и птички поют в груди.
Но посмотри — ты завидный жених-то, такого пойди найди:
мальчик с красным дипломом, с пропиской в столице, из хорошей спокойной семьи.
Тебе вовсе не нужно на первой жениться, ведь захочешь — все девки твои!
Нет, совсем не плоха твоя Маша, но... честно? Это явно вариант не наш.
Из провинции, тощая, серая, бедная, да и батя — я чую — алкаш.
Ей конечно же нужно скорей зацепиться,
выйти замуж, родить и остаться в столице,
но тебе-то зачем торопиться?
Тебе незачем торопиться.
Для здоровья — конечно, я все понимаю,
если с Машей не выйдет — так будет другая.
Ты бы мог подобрать интересней и ярче,
вон, хоть дочку соседки — ты помнишь? — по даче.
Ваня пальцем пытался собрать сахаринки, что случайно рассыпал на стол. Так хотел было что-то сказать — твердо, четко — только взрослых слов не нашел. Он подумал, что хватит для счастья любви, что, как верилось, есть внутри.
...Сыну Маши — от законного крепкого мужа, не Вани — этим летом исполнилось три.
***
Ваня смотрит на фото в ленте — не-их-с-Машей семья на море,
не-их-с-Машей ребенок смеется в сториз — зацикленно, на повторе,
не-их-с-Машей собака играет в цветущем зеленом парке,
и она — не его совсем — Маша — сияет теперь до обидного ярко
не ему — он ей больше никто, не особый, не близкий:
он настолько не важен, что даже не в черном списке.
Ваня гасит соцсети, открывает свою электронную почту. Во входящих письмо: «Поздравляем! Вы выиграли [прочерк]».
Удаляет письмо, не читая.
Возвращается к скучным рутинным делам.
Он не может поверить, что ему повезет, потому не ведется на спам.
И с работы в метро, а в метро теперь крутят рекламу,
и вот смотрит он ролик: «Позвони своей бабушке, парень».
И как будто специально для Вани реклама поставлена на репит.
По дороге домой от метро он, конечно же, позвонит:
— Ба, уже подхожу. Нужно что-нибудь в магазине?
— Нет, Ванюша. Спеши: супчик налит, тебя ждет — и стынет.
И Ванюша послушно спешит. Поскользнувшись на льду, расшибает до мяса коленку.
Ничего, до женитьбы все заживет, а зеленка все там же — на «стенке».
Анна Кобоша
