Рождественское письмо из научно-исследовательского монастыря
Мы — насельники научно-исследовательского монастыря, торжественно обречённые на послушание в его стенах.
Сквозь эти стены едва пробивается свет солнца и совсем нет прохода свету социальному, мирскому, публике. Мирян и мирянок сюда не пущают (по крайней мере, с тех пор как возлютовала ковидная чума).
А стоило воспретить это дело и раньше.
Правда, есть опасения, что через игольное ушко грозных врат наукохрама не пройдёт и сам Иисус — привратник дежурно прогундосит «без документов не положено» и с опаской покосится на осла. Но это частности.
Снаружи монастырь величественен и торжественно красив. Его лепят в профиль и анфас на всякие монеты и плакаты. Внутри он являет собой безликое пространство холодного камня и растресканного дерева — до смешного крохотное и убогое в пересчёте на душу послушного населения.
Каждому насельнику в этом камне выбито грубое ложе. И немного места, чтобы творить молитвы Богу науки. Бога этого никто не видел, но он точно есть. Его именем раз в полгода изгоняют из монастыря тех, кто недостаточно усерден в бдении.
Говорить и писать здесь учат подчёркнуто отстраненно, умерщвляя своё
я и всецело обращая его во служение сверхличной академической инстации («В статье показано…», «В ходе исследования удалось выявить…»).
Для поддержания духа соборности местные иноки имеют общие богослужения, общий распорядок дня, трапезу и некоторое общее имущество. Имеется также свой скит, свои схимники и настоятель. Но лицезреть его удается не часто. В основном, раз в году, когда тот наварит знаменитой монастырской медовухи и потчует ей свежепринятых в послушники.
Как и положено, в некоторых случаях монастырь благословляет служение вне стен, посылая монашествующих в духовные школы и миссии, включая заморские.
***
Очень может быть, что однажды на месте нашего монастыря, как это бывало в средневековой Европе, возникнет университет. Но пока говорить об этом рано.
Больше ему возникнуть, впрочем, негде. Ибо только монах — идеальный гносеолог, человек чистого, незаинтересованного знания. Для воспитания этого знания научно-исследовательский монастырь предоставляет все возможности. В его стенах юные монахи-гносеологи занимаются любовью к мудрости по системе всенаучного аскетизма, спасаясь от когнитивных опасностей общения с порочным populus’ом и прочих
популярных страстей.
За это им — холодным, давящим, местами плесневым, но всё же надёжным — низкий поклон в щербатый ГЗшный пол, на котором танцуют свои ритуальные танцы тараканы.
В научно-монастырском миропорядке эти Божьи твари тоже играют свою незаменимую роль. Ибо, как уже было сказано
, кто не хочет любить таракана, тот и ближнего никогда не полюбит. И о том не следует забывать.
Засим откланиваюсь и удаляюсь в чертоги разума.
Любите ближних и дальних.
С Рождеством!
