Фантомы конечности

Впрочем, затворяться в пещере совсем без книг тоже бывает небезопасно.

Это мудрые древнерусские люди ещё в XI веке сообразили:

Не дайте книжным червям пожрать ваши души, сестры, братья.

Сталин-«исцелитель»

Если сэр Билингтон прав, нет, ну хотя бы на треть!.. Тогда можно смело прочитывать весь наш либерально-посюсторонний антиутопический философский антисталинизм как спровоцированный комплексом Эдипа (стремлением укокошить папеньку).

Ну, или вменить этому антисталинизму нормальное такое модерновое стремление занять по отношению к отцу народов радикальную дистанцию отчуждения.

Как говорится, оба хуже.

Друзья! Не всем философам нужны цветы. Иным будет достаточно и просто соседа. Ибо сказал Господь: «Нехорошо человеку быть одному».

Мой товарищ по грядущему коммунизму философ Тарас (придумавший целый «аргумент Тараса») — как раз из второй породы.

Ищущий — да обрящет!

(Если вы не зомби, пишите философу в личные сообщения и станьте его соседом https://t.center/yolo282)

«Они — безотцовщина. Они нигде не жили, они бредут»

Понедельник. Бредём в коммунизм с богочеловеческим с лицом. Но может и с ядерным.

«Это кажется, что вспоминаешь, а того и не было никогда, — здраво формулировал Чепурный благодаря отсутствию Прокофия. — Трудно мне, вот и помогает внутри благочестивая стихия: ничего, дескать, это уж было, и теперь не умрешь — шагай по своему же следу. А следа нет и быть не может — живешь всегда вперед и в темноту…»

Платонов, «Чевенгур».

А вот великодушных греков ядерка бы не смутила.

«Подобно Анаксимандру, он [Гераклит] верит в периодически повторяющуюся гибель мира и в постоянно возобновляемое возникновение другого мира из всеуничтожающего мирового пожара», — пишет Ницше в «Философии греков в трагическую эпоху».

По Гераклиту любой мир обречён гибели, ибо изошёл из первоначальной бытийной сытости. Сытость рождает спесь (hybris) и виток нового становления. Спесь метафизически наказуема. Огонь пожирает мир, насыщаясь им. И так до нового впадения в hybris.

Гераклит, однако, находит в вечном становлении гармонию: сама вечность забавляется собой, разрушая и снова творя мир, подобно ребёнку, который строит и сносит замки на песке.

Схожую интуицию, но с куда более мрачным оттенком Ницше нащупывает у Анаксимандра: «преступное освобождение из вечного бытия» есть «несправедливость, которая должна быть искуплена смертью».

И потому:

«Из чего произошли вещи, в то они, погибая, обращаются по необходимости: ибо им приходится в определенном порядке времени претерпеть за неправду суд и возмездие».

Мир тем самым — не более чем «место преступления и казни за несправедливость становления».

Множественный, он всякий раз заново (вы)рождается из беспредельной полноты сущего. И платит за это рождение гибелью.

Интуицию множественности мира развивает и Демокрит: у него атомы бешено носятся в кромешной пустоте, сцепляются и образуют миры-вихри. Любой мир по Демокриту — только атомный вихрь (даже и наш русский).

И когда мирам приходится столкнуться друг с другом — они погибают, расщепляясь на всё те же атомы. Так атомный мир сменяется своего рода «атомной войной». И пересобирается в очередной атомный вихрь.

Суровая закономерность, не более.

Такие дела.

Между тем вынужден сообщить, что результаты опроса неутешительные.

По итогу его выделилось два страдающих и угнетённых друг другом большинства.

1) философы, которые желают, чтобы им дарили цветы (а воз с цветами и ныне там).

2) не-философы, которые желают чтобы им дарили цветы философы (но те, по всему видно, не торопятся).

Замыкает тройку сильно отстающая, однако тоже внушительная группа подавших голос — они желают дарить цветы философам, но только когда те преставятся ко Господу.

Получается, все всеми недовольны, и все живут без цветов и надежды на них. Просто катастрофа какая-то!

Что с этим делать и как победить, я не знаю. Знаю только, что богопротивно это всё.

Мем воскресного дня

Атеисты:

ваш христианский Бог ничего не может, он бессилен, его вообще распяли

Тем временем христианский Бог согласно верующим неодарвинистам:

разрушает изотопы урана, вызывая мутации в организмах (атеистов)

Дорогие фантомные друзья! Прошлый опрос админа зело опечалил (герра Хайдеггера признали пивом).

Так что на сей раз призываю голосовать идеологически правильно!

Дарите философам цветы!

Написал об одном действительно великом соблазне современности.

«Жена — друг современного философа. Она поможет умереть»

Розанов в своё время горько сокрушался, говоря об ущербности «безжённых» философов (Мережковских и ко). «Нашему брату там невозможно» [там, где безжённо].

Спустя сто лет ему вторит Ф. Гиренок («Пато-логия русского ума»). Гиренок знает, что философия, как повелось ещё с Сократа, есть «искусство умирания». И что умирать в одиночестве — зело противно.

Админ одного фантомного канала при взгляде на каждый свеженаписанный опус:

(презренный! ты просто набор буков и звуков)

Между тем мы дожили до дня философии (всемирного!). Это означает, что сегодня интернеты захлебнутся потоками мерзкосладостной патоки.

Мы же помянем старушку крепким лосевским словцом:

«Но вот я прожил 41 год и думаю: философия, это — проституция. Если хочешь быть нахалом, невежей, хамом и в то же время иметь глубокомысленный и ученый вид, вали в философию! Нетрудно ведь даже невеже подметить господствующую моду и начать «философствовать» в ее духе, и — все обеспечено, внимание, понимание и даже гешефт.

Дешево продается философия любому покупателю! Любой мерзавец и обскурант может делить это доступное ложе. Бездарный Спенсер владел умами несколько десятилетий; и все это считалось философией, даже научной философией, венцом и куполом мировой философии! Нет ни одной дурацкой идеи, которая бы не могла быть подхваченной людьми, которую бы не повторяли в качестве истины и которую бы не предпочли философскому гению.

***

Эта идиотка взяла у меня все силы, но дала то немногое, что я мог бы и без нее иметь, но, пожалуй, в гораздо больших размерах. Она требует от меня того, чего и сама не знает. То давай ей науку. Даешь науку, она кричит и корчится в нервном припадке: не науку, не науку, мудрость давай, - наука - пошлость, мудрость! мудрость! Начинаешь читать мудрых и им подражать, эта истеричка с кровавыми глазами и сжатыми кулаками пищит и вопит: ах, да не мудрость, не мудрость, общественное приложение, людям пользу от своей философии давай, — не отшельничество, борьба, борьба, общественно-политическая борьба! В конце концов, я теперь и не знаю: что с меня, собственно говоря, требуется и что я за несчастный Чеховский Епиходов, на которого валится двадцать два философских несчастья?».

Лосев, из переписки с А. Мейером.

Что-то важное о Боге и человеке, расслышанное Платоновым в разговорах Дванова с «богом»:

«Утром Дванов ел в сельсовете пшенную кашу и снова видел бога. Бог отказался от каши: что мне делать с нею, сказал он, если съем, то навсегда все равно не наемся.

В подводе Совет Дванову отказал, и бог указал ему дорогу на слободу Каверино, откуда до железной дороги двадцать верст.

— Попомни меня, — сказал бог и опечалился взором. — Вот мы навсегда расходимся, и как это грустно — никто не поймет. Из двух человек остается по одному! Но упомни, что один человек растет от дружбы другого, а я расту из одной глины своей души.

— Поэтому ты есть бог? — спросил Дванов.

Бог печально смотрел на него, как на не верующего в факт.

Дванов заключил, что этот бог умен, только живет наоборот; но русский — это человек двухстороннего действия: он может жить и так и обратно и в обоих случаях остается цел».

Платонов, «Чевенгур».