Платонов учит любить не мир, но тех, кто в мире. Малых сих, вплоть до пренебрежимо малых. Ибо других-то, по совести, и нет. Все мы пренебрежимо, исчезающе малы под этим небом. И потому платоновский «прочий» Яков Титыч проповедует тараканолюбие как безусловный путь к всеединству коммунизма. Печальный житель наукохрама МГУ — я понимаю его с полуслова: «Последние ночи он спал в доме бывшего Зюзина, полюбив тот дом за то, что в нем жил одинокий таракан, и Яков Титыч кормил его кое-чем; таракан существовал безвестно, без всякой надежды, однако жил терпеливо и устойчиво, не проявляя мучений наружу, и за это Яков Титыч относился к нему бережно и даже втайне уподоблялся ему. <…> Почему, товарищ Чепурный, нельзя таракана любить? — неуверенно спросил Дванов. — Может быть, можно. Может быть, кто не хочет иметь таракана, тот и товарища себе никогда не захочет». Платонов, Чевенгур.