стою под липкой как кровь паутиной снега чёрная снежинка ложится на моё зрение это рот безликого недруга его чёрный рот, обернутый в плевок: это называется пустая птица. это называется пустая птица. смотри: вот я закидываю голову наверх
я описываю головой разнообразные фигуры, ищу что там? это называется полый снег. вакуумная снежинка. это форма снежинки, а не она сама нам её не хватает, чтобы утолить свою жажду. мы пьём снег, но его мало из руки неба на меня летят белые глаза как бело, но старо, но мы продырявили плотную сетку мира чёрными своими глазами с помощью одной круглой как рот снежинки от неизвестно какого чувства. от сомнения
она орала войной в ночное окно окно от крика выло как замерзшая вода
Продлиться пересказом или утварью, За неподвижность, Подбездную размером, принимая остановку Того, что никогда нигде Не пребывало (Путь из некогда – Не пред ли – Рост или таяние – лиминарный след?) еще Мгновеньем ранее.
На жарком рассвете я вижу как чеснок стремится Вырасти выше как он сохнет как складывается на солнце Как он сгибаясь не гибнет воздевая стрелы не целится в небо как пальцы его корешков разнимают курчавую землю как дольки лун проходят по небу и как луки молний разнимают воздух на звуки и тени на блики и стрелы и я выхожу и вижу выхожу и не вижу
Хорошо, что есть пределы компромиссу, страшно жить в России, страшно, живя в России, стать конформным. Не на пустом месте возникают теплые чувства, но всегда внезапно: начина ют интенсивней лучиться близкорас положенные глаза. На самом деле это подготав ливалось годами, он посылал приветы. Понадо бились годы, чтобы я почувствовала, чтобы он ста л видимым. Но из этого ничего не следует, не сле дует предпринимать попыток сближения, нуж но голосовать за независимого кандидата, наде яться, изучать Людвига Витгенштейна, расшиф ровывать интервью, словом проживать жизнь с у силием, оставляя одну гласную на строке, на скв озняке, как там у него/ про него было: нищета, му жество, свобода. В темноте боятся беззащитные бю ллетени, — говорит моя новая крашиха, — но несколько мы еще своими ру ками можем спасти от бесчестья.
Если дети притворяются спящими, вы чувствуете, что сможете продержаться в мерцании сколько хватит чешуи света. Будьте осторожны – время надевает обратно чулки и рубашку быстрее вас. Если дети притворяются живыми, вы чувствуете, что сейчас всё, что из вас могло мерцать, уже уплачено, отдано в требующий фонд. Вы знаете, что вы должны, в этом нет никакой игры.
Узнать в солнечном блике кого-то так же просто, как проснуться во сне о том, как никогда не умирать. Тот, кого вы узнаете в этом шелесте взорном детей – пропасть ваша, обида на вас, тревога на вас и взгляд сердитый в четверосердие вас. Кто же – всё это для вас?
Не всегда легко понять, когда кончается бессознательный период – детства, делирия, сна – чтобы оглядеть свои наступающие дела и узнать в них законченный вид. Представьте, что вы входите в комнату и внезапно понимаете, что вокруг вас настоящий тихий час из остеклевших детей в уютном послеобеденном отдыхе. Сколько детей спит вокруг вас? _______ Вы боитесь разбудить кого-то, но пойти обратно не можете, потому что ваша тень падает назад, цепляет слюнявые сокрестия, через которые вы стесняетесь пройти, чтобы не тревожить мир своим знанием неловких соплей и слюней, оставленных на нём. Что вы делаете дальше? _______ Внезапно вы понимаете, что не можете понять – спят дети или нет. Иногда вам кажется, что все они уже умерли, но тихий час кладёт на них искорку и трепет. Скажите: дети спят, дети притворяются спящими, дети притворяются живыми? _______ Как следует из всей канвы рассказа, вместо очерченных лиц у детей было лишь марево-копошение, как солнечные червячки, когда кроме них от очевидного не остаётся ничего. Тем не менее, вы понимаете, что среди детей вы кого-то узнаёте. Кто это? _______
ИНСТРУКЦИЯ К ТЕСТУ 2: Быть наедине со спящим обществом – задача не из простых, сонь можно разбудить, ненароком наступить на не готовые к сопротивлению тела, иногда просто можно увидеть сон таким, что дёрнется что-то в сне своём или в чужом вообще. Эта сцена показывает то, как вы остаётесь, и хотите просить забрать вас, но все решают, что вы говорите «оставьте меня» – любой взрослый человек умеет справляться с такими ситуациями на раз-два, их даже называют «школа жизни», поэтому особенно важно выяснить, как вы справляетесь с такими происшествиями. Дети – это промежуточные существа, оставаясь с ними – вам некого обнять, некому вас поцеловать, но сами дети не имеют к вас тяжёлых рук. У детей есть свойства, каждое из них может говорить или не говорить о вашей уязвимости и потерянности. Сказать, что образ спящих детей – ваше видение недостачи – сильно упростить ситуацию. Добавим разве что – каждая спящая голова – шанс пропасть, где только вслепую можно наотзвук идти, неполно озираясь. Если спит один ребёнок – это красный мак, который всегда в поле зрения, который возможно обойти телом, но глазом – никогда. Если детей не один, но крохи – это духи, разбитые в комнате, запах которых доходит до вас, вы видите в своей жизни мало коробочек с лутом, которые можно открыть, вернее, вокруг вас могут быть близнецы-недотроги, узоры, сплетающиеся в идеальный пазл. Если детей много-много, то пройти вы не можете никуда, каждый ваш шаг – это полу-преступление, полу-попался. Из сгущенного воздуха, тряски вам никто не подарит жизнь.
Ваши дальнейшие действия показывают то, как вы поступаете, когда у вас самая большая власть, но у вас – самая маленькая получка. Если вы решили разбудить детей, значит, что мир, который всегда грохочет неизвестностью и тайной делирия – коробит вас. Вы не можете вынести нераскрытую ракушку. В каждом сундуке – свой цвет и дар. Если вы решили украсть что-то, значит вы мечтаете исчезнуть изнутри, по капельке заменяя себя кусками сделанными немытыми слюнявыми пальцами, вы заменяете себя на игрушечный клей между теми, у кого вы даже не помните лиц. Если вы просто стоите или сидите без возможности помыслить работу тела – вы чувствуете, что уже сильно коррумпированы грёзой, миром – за любую оплошность – ковш достаёт из вашего жизненного тепла. Вопрос о правде – один из ключевых вопросов души. Правда, которую даёт детям ваша душа – это то, что течёт по канату, натянутому между слабостью и делом. Если дети спят своими солнечночервонными лицами, это значит, что требование и запрос не тянут верную спицу из спины души у вас. За печалью вы можете скрыть взгляд на объективные движущие силы из вас.
Многим из нас хочется знать: что с нами? Почему мы такие? Лишь единицы из тех, кого захватывали такие вопросы, находили в себе мужество и карманные деньги, чтобы дойти до психолога и узнать трепетные ответы. «Кокология» – разнесённое по миру направление психологии, доступной всем, чьими руками можно достать до компьютера. Психологические тесты «Кокология» представляют собой краткие истории, снабжённые вопросами, а также постскриптумом – инструкцией к интерпретации полученных ответов. Всё, что вам нужно сделать, чтобы подобраться к тайне своей души – прочитать забавную историю, отвечая на все вопросы в тексте, при желании представляя их проектом души. Зная свои ответы, инструкцией вы приведёте себя к истине.
ТЕСТ 1: «МИР»
Как хорошо иногда бывает прогуляться солнечным июньским вечером по аллеям, затуманенным чувством свободы и тёплым ощущением шага! Представьте, что весь ваш мир – это пустынная асфальтовая дорога длинного ветра, на которой растёт одно дерево. Какое это дерево? (вписать ответ) ___ Вы проходите мимо этого дерева, но кроме реальной материи, исключительная сила которой закрепляется фразой «весь мир», время от времени на ветвях этого дерева возникает фигура из визуального вещества, без веса, плотности и временной доли. Кто этот человек? ___ Вы ходите неподалёку от дерева, фигура появляется и пропадает без вашей на то воли, но и без прямых указаний от мира. Когда вы проходите на совсем вытянутой руке, фигура начинает что-то делать. Что делает эта фигура? ___ Между вами и фигурой затягивается глазной тракт. Вы понимаете без слов, что за время вашего визуального контакта, вы вступили с этой фигурой в понятные вам отношения с обязательствами, полномочиями, затеями. Какого рода ваши отношения? ___
ИНСТРУКЦИЯ К ТЕСТУ 1:
Находясь в беспробудном незнании того, следует делать, людям свойственно прибиваться к пути или к тому, что преодолевает путь по отношению к людям (в данном случае – ветер). Дерево как то, что лишено пути, выступает нейтральным фоном для ваших исканий. Характеристика, которую вы даёте дереву – то, как вы видите общий горизонт собственной жизни. Если ваше дерево – раскидистый многолетний дуб, возможно в вашей жизни сильны властные веяния, вы охраняетесь государством или застопорены реальными или воображаемыми контрагентами. Если ваше дерево – это мшистая гнилая осина, фон вашей жизни – это ожидание того, что распахнётся мигающий торф, поглотит вас – и больно будет и вам и торфяной ране. Если ваше дерево низкое – значит ваши дела – это пригоршня от жизни, и «неизменное» поместится вам в кармашек, если высокое – перед вами страх того, что мир сложится под собственным весом, забирая в свой водоворот кусок вашей будущей смерти, если дерево среднего размера – вы не часто думаете о том здешне-вечном, что вшито в вас. Фигура в ветвях этого дерева – неприрученный апостол вашей жизни, фигура, власть которой над вами неизвестна, но вызывает дрожь. Ваша власть над фигурой – своим взглядом вы можете сделать так, что она вам – есть. Если вы ответили, что эта фигура – ваш близкий человек, возможно, в вашем общении есть незатвердевшая кровь. Если фигура – человек ушедший, причастный утрате – возможно у вас схожие черты. Если фигура – родитель или мастер – возможно, вы боитесь, что вы одной природы. Если фигура зовёт вас к себе, это значит, что вы видите свою жизнь отдельно от себя – что есть спящая царевна, синхронная пульсирующему саркофагу. Если фигура прогоняет вас – вы чувствуете, что мир – больше вас гораздо, но мир жалкий, у мира есть тонкий пух, мир легко поколебать и проткнуть. Если вы глядите на свою фигуру, и в вашем взаимовстречном зрении рождается договор, если ваш договор про то, что вы теперь не знакомы – дрожь растёт, а неизвестность растёт как большая ножка шиповника из леденеющей воды. Если ваш договор – видеться каждый день, вы переоцениваете вашу власть.
если мы умрем то кто нас отпоет? невский ветер или тот интеллигент что первее нас умрет потому что совесть позвала вот богема которую мы потеряли вот блошиные рынки помойки подвалы победила вторая природа и солнце едва ли достучится сюда ведь его тут не ждали здравствуй город ебаных камней нашим жопам холодно зимой и поэтому мы пьем и видим сны как взрываются печенки малых сих брызги словно пена на губах ангела примерзшего к кресту не о разведенных ли мостах сожалеешь будто сожжены
помнишь как водили хороводы вокруг статуи ядерной бомбы? помнишь как испражнялись и тут же ели свое еще неостывшее дерьмо? помнишь как смотрели в окно не по наши ли души прилетели вороны эдгар по эдгар по в чем секрет простых мелодий? готов ли ты лежать обрывком дневника на дне железного сундука Ольги Фрейденберг и ждать своего часа четверть века? (но безо всяких на прочтение гарантий) помнишь ли как воображали собеседника и бросали слово ему в глотку, чтобы наслаждаться словесными блужданиями под сводами чужой психики? какая хорошая акустика! какое эхо! почему тела без головы продолжают сношаться? помнишь как над вертепом звізда ясна весь світ осіяла? не напоминай мне о том, что Аркадий Драгомощенко предпочитал забыть забывание это ожог, писал Михаил Гронас а Бодрийяр уже знал, что это ожог от реального, но его никто не хотел слушать, так как история кончилась помнишь, как пил дешевое пиво в парадке, подложив под задницу первый номер журнала Воздух? сука не спрашивай меня как писать стихи в этом ебаном мире спроси меня как не писать стихи в этом мире без мира шорох легкое дыханье трепет соловья трепет соловья я сказал легкое дыханье и шорох блядь а не вот это вот все...
Очей исполнен этот омут птичий... Они, низвергаясь отвесно в мерный огонь, рулад штольню, так печальны, как после "вечной любви. Взрываясь хлопаньем бесшумным крыл, испепеленные лампионы, птицы застилают лицо экранной дивы, и нам падать в эти постели, сестра двуликая
(или так: постели им в безмолвие и покой
еще тише и ниспадая истления шорохом в сводах ночи). Растление. Сантименты. Россия выпадает из памяти, как роса. Но разве он, восхищенный, забывает, что помимо домогания и любви есть недосягаемая тщета обоюдной ласки, помавание боли, когда, обретаясь в смерти, смотреть смерть? Многоочитая падаль, пусть пляшет ампула в ледовитых венах, раскинь кукольные тряпичные руки, ни хуя себе. Луч проектора пел, как одна уже пела в церковном хоре, у каких таких врат, в какое пекло.
смотри сказал я душе миракль гейша псюхе пропахшая псиной киношных кресел смотри оспиной льда покрываются острова блаженных
были да сплыли переплывая экран, опрокинутые в ничто. Шарканье граммофонной иглы, прейскуранты в перспективах песка, заройся в пение дальнобойных сирен, молчи что есть мочи. И те, что сидели в зале, переплывали "смерть", другую, опрокинутые, вслушиваясь в безголосый шелест распада; их исполнили гравировальщики Мнемосины татуировкой забвения. Бейся потусторонней льдинкой в стручке виски о бокала висок, или прижимаясь ссадиной к конькобежной стали. Каменноостровская пыль. Речь – распыление, распыление – речи, перенесение с "цветка на цветок". И нам уже не поднять глаза.
я оставил по себе помятую памятку жестяную табличку с отогнутым углом ржавую стучащую на ветру где-то в промзоне бесконечной где время бежит от самого себя. комком серого пепла в желтый подзол я лег целиком ничего не осталось нечего вспомнить и некому да и незачем ну правда без понтов хоть и набродился я тут по мостам над короткой рекой набормотал кое-чего мимоходом давным-давно не первый и не последний стараясь здешнее слово сплести с нездешним ничего не получилось но трагедия совсем не в этом совсем не этом
Рилсы, в которых люди кидают зубные щётки в промышленный шредер, попадают мячиком для пинг-понга в горлышко отдалённой бутылки, скатывают с лестницы стеклянные банки и никогда не подметают осколки, прыгают на батут и обратно на крышу, устраивают сытые пранки на священных камнях Европы, на ступенях и сваях иных континентов, продолжатели духа Эразма, Босха, проводники Уленшпигеля, Вольтера вольтметры, единственные возможные послания для иных цивилизаций