#Читаем_Культ_личностиГЕНЕРАТОР РУССКОГО ФУТУРИЗМА. ДАВИД БУРЛЮК. ЧАСТЬ 15."Находится Маяковский при мне постоянно и начинает писать хорошие стихи, – сообщает он Каменскому. –
Дикий самородок, горит самоуверенностью. Я внушил ему, что он – молодой Джек Лондон. Очень доволен. Приручил вполне, стал послушным: рвется на пьедестал борьбы".Молодой Лондон? Можно бы и поспорить, хотя... Давид лишь подчеркивает сходное бунтарство, не в синтаксисе же их параллелить... А вот "дикий самородок" – это в точку. Этой бы энергией земной шар топить. Это Давид понимает отлично. Теперь он – его тренер и персональный стилист.
"Маяковского он поднес на блюдце публике, разжевал и положил в рот, – пишет в книге "Великолепный очевидец" поэт Вадим Шершеневич. –
Он был хорошим поваром футуризма и умел "вкусно подать" поэта. Фигура, нужная в каждом течении, полезный работник... Он был подлинным "поваром искусства".Вот. Немного поэтизированная, но точная характеристика. Вадим Габриэлевич правильно улавливает суть Даида Давидовича. "Повар искусства". Взято, повторю, несколько широко, но – особенно в случае Маяковского – верно.
Рискну предположить, что в какой-то степени Давид Давидович делает для новой российской поэзии то, что Дягилев делал чуть ранее для российского нового балета. Разнят их исключительно размеры капиталовложений и, я бы сказал, капиталовозможностей, роднит – безграничный энтузиазм. А уж чего не занимать Давиду, так это витальности и энтузиазма. Он не просто учитель, отец и тренер. Он – играющий тренер. И у него – своя команда. Называется "Гилея".
Название предложил Бенедикт Лившиц, позаимствовав из "Истории" Геродота. Геродотова Гилея – это часть Скифии за устьем Днепра. Как раз там, где в Таврической губернии находится имение Чернянка, место силы Давида и его братьев и сестер и точка рождения собственно Гилеи.
В середине декабря 1912 года группа "Гилея" – Хлебников, Маяковский, Каменский и Крученых, вдохновленные, естественно, Бурлюком, – составляет поэтический сборник, и немного позже – сопровождающий его манифест. И сборник, и манифест имеют одно – броское и хлесткое – название "Пощёчина общественному вкусу". Манифест пишут втроем – Бурлюк, Крученых, Маяковский. Сочиняют за пару часов, в московской гостинице "Романовка" на Малой Бронной. Там, в Романовке, вообще постоянно роятся, как в парижском общежитии художников "Улей", поэты, журналисты, музыканты, естественно, художники.
Бурлюк только что обрел семейное счастье. Его избранница, Мария Никифоровна Еленевская, Маруся, как всю жизнь будет величать ее Давид. Марусе едва исполнилось 18 лет, но она уже – и заботливая жена, и рачительная супруга. Они живут на одном этаже, но в разных номерах. Так удобнее. Проводить медовый месяц там же, где трудишься – не комильфо. Уединяются молодожёны у Давида, а чаевничать и отдыхать – это к Марусе. Там и самовар, и сыры, и колбасы, и ситничек.
"Среди посетителей Романовки бывало много выдающихся поэтов и художников. – Вспоминает Мария Бурлюк. –
Ходил сюда основатель конструктивизма художник Татлин. Ходил эстет по фамилии Эльснер, писавший исключительно диссонансами. Бывал художник Кончаловский. Это был грузный атлет с густой бородкой и румяными щеками. Он только что возвратился из поездки по Европе и бредил Испанией и боем быков. Перебирая клавиши моего рояля, Кончаловский пел по-испански непонятные нам песни".Продолжение следует.
/Автор текста: Владислав Борецкий/