Лучшее объяснение смысла Крещения - это параграф "Крещение, потоп и акватическая символика" в далеко не самой известной из книг Мирчи Элиаде "Образы и символы". Приведем некоторые выдержки оттуда. (1) Напоминая главные черты акватической символики, мы имели в виду определенный пункт: а именно, религиозную переоценку Вод, произведенную христианством. Отцы Церкви не преминули воспользоваться кое-какими дохристианскими и всеобщими оценками акватической символики, в свою очередь обогатив их новыми значениями, отно сящимися к исторической драме Христа. В «Очерках сравнительного религиоведения» мы приводили два святоотеческих текста, один из которых указывает на сотериологические ценности воды, а второй — на символику крещения, смерти и воскрешения. Тертуллиан (De Baptismo, III—V) считал воду «первичным лоном Духа Святаго, предпочетшего ее всем иным стихиям... Ведь кому, как не воде, велел он произвести первых тварей живых? Вода первой произвела то, в чем есть Жизнь, дабы изумление наше иссякло лишь тогда, когда она породит жизнь посредством крещения. И при сотворении человека Господь тоже использовал воду, чтобы начать свое дело... Стало быть, естественная вода, в силу дарованного ей исключительного и древнего права, обладает свойством освящать всякое таинство, лишь бы во время его призывался Бог. Как только молитвы совершены, Дух Святый, спустившись с небес, останавливается над водами и освящает их; и воды, таким образом освященные, в свою очередь проникаются освящающей благодатью... То, что прежде целило тело, теперь целит душу; то, что доставляло временное здоровье, теперь дарует вечное спасение...» Погружаясь в воду, «ветхий человек» умирает и дает жизнь новому, возрожденному существу. Эта символика замечательно отражена Иоанном Златоустом [Гомилии на Иова, XXV, 2), который пишет о многозначной символике крещения следующее: «Оно — смерть и гробница, жизнь и воскрешение... Когда мы окунаемся с головой в воду, как в могилу, ветхий человек погружается в нее целиком и тонет в ней, а когда выходим из воды, на его месте появляется новый человек...» Толкования, предлагаемые Тертуллианом и Иоанном Златоустом, как нельзя лучше сообразуются с акватической символикой. И однако, эта христианская переоценка Вод содержит в себе новые элементы, порожденные историей, в частности, Историей Святой. Недавние работы П. Лундберга, Жана Даньелу и Луи Бейрнера наглядно показали, до какой степени крещальная символика насыщена библейскими иллюзиями. Крещение прежде всего осмысляется как погружение в пучину Вод, где крещаемому предстоит схватка с морским чудовищем. Прообраз этого погружения — омовение Христа в водах Иордана, которое было в то же время омовением в Водах смерти. «Кирилл Иерусалимский изображает спуск в крещальный водоем как погружение в Воды смерти, где обитает морской дракон, как подражание Христу, окунувшемуся в Иордан, чтобы покончить с властью дракона, в нем обитавшего: «Согласно Иову, — пишет Кирилл, — дракон Бегемот обитал в Иордане и вбирал в свою пасть его воды. И поелику нужно было размозжить голову дракона, Иисус, погрузившись в воды, связал его накрепко, чтобы мы обрели возможность шагать по скорпионам и змеям, и т. д.». Тот же Кирилл предупреждает оглашенного: «Затаился на обочине дороги дракон, подстерегая прохожих, берегись же, чтобы он тебя не пожрал! Ты идешь к Отцу Небесному, тебе придется пройти мимо этого дракона». Как мы вскоре увидим, это погружение и эта схватка с морским чудовищем представляют из себя инициатическое испытание, засвидетельствованное также и в других религиях.