Электоральный рефлексДолгое время участие в выборах было важным элементом нашей демократической стратегии. Условия изменились, но многие уже выработали своего рода электоральный рефлекс. И ничего хорошего в этом нет.
Избирательные кампании при правильном подходе позволяли мобилизовать значительные ресурсы — человеческие, организационные, медийные, финансовые. Готовность людей вкладываться в предвыборные кампании значительно выше, чем в другие формы политической активности. И мы несколько раз успешно пользовались этим, чтобы сделать качественный шаг вперёд.
Так было, например, на муниципальных выборах в Москве (2017) и Санкт-Петербурге (2019), когда в силу множества факторов в советы прошли сотни независимых кандидатов (включая меня самого). Затем выборы продвинули нас вперёд на региональных выборах в 2019-2020 годах — особенно на выборах в Мосгордуму. Так было и в 2021 году на выборах в Госдуму, которые сильно отличались от предыдущих кампаний, но всё равно позволили нам резко прирастить ресурсы.
Однако у этого тактического электорализма была и своя цена: многие стали думать, что участие в выборах это и есть наша стратегия. Мол, сначала в муниципальные советы пройдём, потом в рег.парламенты, потом в Думу и т.д. И сколько бы мы ни повторяли базовые положения нашей теории об антидемократической сути выборов, химия предвыборных штабов оказалась сильнее. Активисты стали повторять эту теорию как пустую мантру, параллельно следуя за практикой электорализма.
Признаюсь, меня самого это удовлетворяло, пока избирательные кампании выполняли свою сугубо тактическую роль на фоне демократической практики низовой политики. Пока мы могли вовлекать людей и открывать им опыт демократической борьбы, я был спокоен за их политическое сознание. Когда ты погружен в процесс реполитизации и формирования сообществ, тебе открывается и порочность электорального фундаментализма.
Но, естественным образом, с исчезновением такой практики мгновенно просело и политическое сознание. Любые выборы теперь индуцируют автоматическое беспокойство активистов: за кого агитируем, за кого голосуем? Эти вопросы обрели мистическую самоценность, без какой-либо связи с теми механизмами реполитизации, на которые раньше и был рассчитан электоральный «буст».
(Не будем обесценивать сохраняющиеся очаги реполитизации, например, в Тёплом Стане, где кое-что демократическое ещё удаётся команде
Глеба Бабича, который это всё хорошо понимает.)
Такое бездумное выстраивание своей политической активности вокруг выборов без погружения их в стратегическую линию вне предвыборных кампаний — это я и называю электоральным рефлексом.
Есть мнение, что это хороший рефлекс, потому что дескать наше деполитизированное общество нужно приучать к голосованию, как детей приучают чистить зубы. Это ошибочный аргумент, потому что (а) выборы сами по себе не являются формой реполитизации и (б) людей нельзя «приучить» к демократии, как к горшку. Выборы могут прекрасно работать на деполитизацию общества, блокируя другие формы политической борьбы, как это проиходит, например, в Европе с 1970-х годов.
Никакие рефлексы не могут заменить политическое сознание. Культивация рефлексов, вообще говоря, убивает субъектность и блокирует реполитизацию, потому что таковые подразумевают, что люди, напротив, осознают свои коллективные интересы и видят, как те или иные формы политической активности способствуют их достижению. Есть политики, которым электоральный рефлекс своей паствы удобен, — это не мы.
Без электорального рефлекса жить не так уж сложно.
Бывают выборы, которые нужно использовать. Главное понимать, какую тактическую задачу мы выполняем на данных выборах. Даже если шансы на успех сомнительны (как это было, например, на муниципальной кампании в Москве в 2022 году), политическая логика может потребовать рисков и компромиссов. Главное, чтобы такая логика была.
Бывают выборы, которые нельзя использовать. В них можно никак не участвовать. Такими, например, были выборы мэра Москвы в 2018 и 2023 годах, выборы президента в 2024-м. Такими являются и предстоящие выборы в Мосгордуму.
