Ректорский лобби бар В бытность студентом ректоры кажутся высокими солидными фигурами, управляющими огромными махинами. Ходя по павильонам ПМЭФа, в особенности в его диковидном формате, чувствовался вокруг капитал и аппаратная мощь. Чуть скорректировав границы восприятия, начинаешь замечать за солидной оболочкой обычных людей и их реальные возможности и веса. И вот, ходя в толпе ректоров на каких-нибудь концентрирующих их событиях, начинаешь ощущать огромную проблему не то что университетов, а системы высшего образования и университетов в целом. Это не относится ко всем до единиц, но в окружении руководителей университетов не чувствуется аппаратного веса, фундаментального академизма или людей, от кого зависят в стране цепочки добавленной стоимости и стратегически важные на уровне страны или мира проекты и системы. Система обмельчала. А мелкая система в злом и животном мире человеческой натуры, где сила не столько физическая, сколько социально-экономическая играет капитальную роль, не может отстаивать свои интересы и позиции. Политическая и позиционная мощь капиталиста определяется весом его активов. Если у учредителя слабый капитал, ему сложно диктовать свои условия, отстаивать позиции и строить свои векторы, с которыми бы мирились другие. А сила учредителя взамен дает и силу своим активам. Мы в этом канале не раз писали про слабую зависимость экономики от университетов, которая определяется всем известным всеобщим эквивалентом - деньгами. И деньгами не учредителя, а инвесторов и потребителей. 1.3 трлн. рублей, из которых половина от учредителя и больше четверти от других бюджетных источников - это слабая зависимость. При этом в оставшейся четверти в большинстве случаев на один университет приходится только один «рыночный инвестор», а это не имеет диверсификации, и тогда единственный «клиент» имеет монопсоническое для университета значение, от которого становится зависим и учредитель, теряя контроль над активом. Сейчас модель управления учредителя не направлена в сторону усиления своих активов, причем даже в линии программ развития играя роль доброго богатого хозяина, немного токсично своими оценками и «аудитами» влияя на рост активов-университетов. Учредитель будто бы получает удовольствие от нахождения недоработок и косяков, а это к росту точно не приводит. В этих случаях страдают все: и учредитель, и активы, и их инвесторы, и зависимые сферы и отрасли. Теряя и субъектность, и контроль, и степени свободы, и аппаратный вес, и устойчивость, и перспективы. В таких ситуациях в бизнесе без изменения логики управления и новых идей можно уверенно ставить крест на будущем, принимая все критические последствия. Если в таком бизнесе остаются какие-то ликвидные основные фонды, они вообще поглощаются, что в ситуации с университетами для страны можно считать конкретной угрозой. Как легко сегодня со сравнительно небольшим капиталом войти в систему управления университетами. Какая угроза скрывается в этом. Развитие университетов в своей мощности по формуле выше - предмет не просто комфорта вузов или аппаратной силы учредителя, а, по сути, нацбезопасности. Когда мы сможем взять этот вектор и открыта ли система управления университетами к этому - большой вопрос. И пока на него чувствуется ответ, что нет. И если сегодня последствия - это пока просто навешивание условно чужих гирлянд других ведомств на ёлку вузов с опадающими из года в год иголками, то что будет завтра? Силы одной только службы безопасности не хватит на охрану ёлочного лесного массива - лес из стволов останется, но кислород вырабатываться уже не будет. А кислород очень нужен. Без него, если память со школьной скамьи не обманывает, жить сложновато. Ассоциируя провокационно этот пост с названием канала, не тот сутенер сильнее, у кого жриц больше, а тот, у кого жрицы с бóльшими клиентами работают. Покрытие спроса дальнобоев не так интересно, как спроса платежеспособной весовой элиты. Вспомните мезинца из Игры Престолов. Хоть тот и плохо кончил, но уже больше из-за своего просчёта - заигрался.