Отложить спорт на неделю. Положа руку на сердце, я и сам не буду заниматься спортом, без всяких дополнительных условий, если Процесс будет таким интенсивным, как про него рассказывают. Но в ответ на внешнюю попытку запрета заниматься спортом, внутри падает забрало. Речь уже не про рациональное отношение к собственным силам, а про независимость и свободу воли, на которую вдруг покушаются снаружи. “Покушаются — очень сильное слово,” — подумал я. Внутри, как будто отвечая на мое наблюдение, стали всплывать обрывки ситуаций, где я чувствовал, что меня заставляют что-то делать без оглядки на мои желания. Все дальше и дальше в прошлое, до самого детства, где мама рассказывала мне, что родителей надо слушать с первого слова и прочие заклинания советской школы воспитания. Какой интересный короткий мостик из простого вроде бы диалога в самые глубины бессознательного.  Годы внимания и часы терапии в попытках разобраться, почему я реагирую так, как я реагирую, помогли проявить механизмы, которые когда-то работали совершенно в тени. Мои первые попытки их различить натыкались на тщательно отстроенные защиты: “Твои границы никто не нарушал, ты просто опять не хочешь делать, как надо.” Голос этой фигуры внутри было невозможно игнорировать, перекричать или переспорить. Созданная в моем глубоком детстве из какого-то родительского страха, она всеми правдами и неправдами мешала мне соединиться с гневом и защитить себя. Была абсолютно убеждена, что спасает меня от беды и мастерски перенаправляла мою агрессию на меня самого, превращая в чувство вины. Скольких трудов стоило это распознать и постепенно научиться жить по-другому. И до сих пор жизнь периодически предлагала возможности проверить мои изменения на практике. — Но почему именно отказ от спорта? — вел я диалог сам с собой. — Ну ты же просил проработки сепарации, какая разница на какой фактуре этим заниматься… — Ой. Послушный ребенок — это бесконечно удобно. При этом слепое следование правилам — очевидная зависимость. Ведь чтобы сделать, как сказали, не нужно думать и формулировать собственное мнение. И детям рано или поздно необходимо научиться делать по-своему. Интересно, что и безусловное отрицание правил — такая же зависимость, просто с противоположным знаком. “Выслушаю, что сказали и сделаю ровно наоборот”. Кажется, что очень много собственного мнения, но на самом деле — абсолютная предопределенность чужой волей. Что остается, если множество и отрицание множества — суть одна и та же несвобода? “Всегда делать по-своему!” — гордо заявляет подросток, и попадает прямиком в бунт, за творческим поиском способов “не так, как просят, но и не наоборот” упуская, что это тоже зависимость. Ведь в основе все еще лежит исходное правило, от которого ведется отсчет в поиске решений. А в чем же тогда независимость? Может быть в том, чтобы осознать себя больше любой отдельной ситуации? Увидеть, что в обычной жизни бесконечно редко возникают вопросы “жизни и смерти”, когда одно решение определяет всю дальнейшую жизнь. Или в том, чтобы осознать, что мы можем принимать разные решения? Даже если сейчас я отказался, я могу в следующей ситуации на подобное предложение ответить согласием и наоборот. Обстоятельства меняются, интересы и приоритеты тоже. Все эти рассуждения казались верными и тут же ощущались мельче полноценного ответа. “В тот момент, когда я следую, сопротивляюсь или бунтую,” — вдруг подумал я, рассматривая свой тапок, — “мое внимание направлено на того, кто говорит “как надо”. Что если я переключу внимание оттуда на свое “как хочу” и позволю себе полностью освободиться от ожидания оценки снаружи?” Вдох, выдох, попытка тут же применить пришедшую идею, и у меня возникает очень определенное ощущение какой-то необъяснимой легкости — я могу сделать как угодно мне. Похоже, что вот это независимость. “По цене ответственности,” — привычно ворчит мой внутренний взрослый. “Все так,” — соглашаюсь и захожу в Процесс, думая, что мне еще никогда не было так интересно, что будет с моим желанием делать зарядку по утрам ближайшей недели. #пх #сепарация