прочитала по работе книгу жоржа вигарелло метаморфозы жира. в средние века, когда с едой было не очень, полнота скорее выступала признаком хорошей жизни. потом культ обжорства сменился на культ утонченности и гурманства. худоба страшила болезненностью, лишний вес неизвестностью, неуклюжестью и малой подвижностью. при этом о том, какой вес считать лишним представляли очень условно. чем больше исследовали природу жира и последствия полноты, чем более открытыми становились одежды, тем больше тревоги появлялось у людей вокруг лишнего веса. если у мужчин даже с развитием более утонченных представлений о фигуре, был диапазон: какая-то полнота была приемлемой, она отражала социальной статус, и вообще была простительной, — то женщинам не приходилось ждать поблажек. менялся лишь фокус: во времена пышных юбок фокусировались на верхней части тела, которая была открыта, корсет должен был обеспечить нужный силуэт, с появлением пляжного отдыха все переключились на бедра. эпоха просвещения с её интенцией всё нормализовать начинает формулировать и норму веса, соотношения веса и роста. полнота теперь бывает как от излишка питания, так и от недостатка (плохое нерегулярное питание работяг и бедняков). освобождение в XX веке женщин от традиционных ролей парадоксальным образом привносит ещё более жесткие требования к внешности — вместо округлостей теперь узкие бедра и маленький бюст. чем больше говорят об излишках веса, тем больше обращают внимание на полных, они становятся заметнее. появление психоанализа дает голос страданиям тех, кто мучается под давлением культа стройности: постоянно пытается похудеть и не может этого сделать. нарастающий индивидуализм европейского общества (именно о нем говорит преимущественно вигарелло) делает тело визитной карточкой, человек стряхнул с себя все прочие ярлыки и идентичности, которые определяли его раньше. теперь только он сам и его тело, которое его представляет. это заставляет фокусировать на малейших его недостатка. лишний вес становится личным провалом и усиливает депрессию. для вигарелло история отношения к жиру и ожирению — это история стигматизации. в той картине, которую он обрисовал в своем исследовании, чем больше человек узнавал об устройстве тела, о природе жира, о его роли в организме, чем больше узнавал о метаболизме, наследственности и других процессах, влияющих как на сам вес, так и на возможность менять его собственными усилиями, тем сильнее осуждалась полнота. «многие знания — многие печали». сегодня связь между идентичностью и телом ещё крепче. это провоцирует у людей, столкнувшихся с полнотой, появление проблем с идентичностью: ведь они вынуждены жить в теле, которое общество отвергает. собственное, тело как будто подводит их, предает. получается, что мы узнали так много о теле и о том, как оно работает, чтобы возложить на него больше ответственности за нашу репрезентацию в обществе и благополучие в целом. кажется, что, когда бабуля говорила «главное — здоровье», она совсем не это имела в виду или не совсем это. я — жир, но я не только и не столько жир. как примириться со своим телом, если от него так много стало зависеть?!