#ХабаровскПомимо принципиальной
невозможности удовлетворить
хабаровский протест, бросается в глаза ещё одна его черта. Он совершенно несубкультурный.
Мы привыкли, что "политика" в России — это про протест, а протест — либо про плюс-минус замкнутую политическую тусовку, либо про стихийные выступления, которые мгновенно вспыхивают и столь же быстро гаснут (или их гасят). Чаще всё же речь идёт о первом. Но протест вне институтов, политический активизм, становящийся делом жизни — это всегда про превращение в субкультуру (или, как сказали бы некоторые социологи, сцену). Ты знаешь эти лица, ты знаешь эти организации, ты знаешь, что напишут те или иные медиа. Кого-то опять будут "винтить", к кому-то придут домой с обыском. Очередных ноунеймов обвинят в чём-нибудь и будут судить. Навальный выпустит видео. Кац выпустит видео. Кто-то запишет подкаст, который никто не будет слушать. Кто-то запустит твит, который репостнут все. Сцена живёт.
Проблема, однако, в том, что субкультура/сцена может влиять на политическую жизнь лишь в определённых пределах. Чтобы чего-то добиться, нужно выйти за её границы. Нельзя сменить концертную сетку в "Юбилейном", просто играя перед ним на гитаре. Нужны как минимум миллионы просмотров на ютубе. Пока вы играете в гараже для друзей, вы так и останетесь "культурой для друзей". Вы будете сценой, но не выйдете на Сцену.
Хабаровский протест в этом смысле вообще не похож на большую часть того, к чему привыкли в РФ. Наиболее точное соответствие из недавнего — это, пожалуй, протесты в Ингушетии в 2018 году. Но они имели отчётливый национальный контекст: чечено-ингушский территориальный спор. В
Хабаровске нет ни националистического, ни просто сепаратистского порыва — хотя москвичам почему-то хочется его видеть везде, где люди упоминают о своём регионе. При этом массовость и длительность протеста показывают, что он охватил самые разные слои общества. На улицы вышли не политические активисты (хотя и они тоже) и даже не пресловутый "креативный класс" (хотя и без него не обошлось), не те, кому нечего терять из-за нищеты, и не "молодёжь, которая за любой кипиш". На улицы вышли
хабаровчане — конструируемая в процессе самих митингов общность, замешанная на региональной и городской идентичности, но не ограничивающаяся ими. Судя по лозунгам разной степени радикализма, эти люди сами пока не до конца понимают, кем же они стали (становятся), пока протестуют. Но процесс им явно понравился, и "развидеть" пережитое за эти недели жители региона уже не смогут, чем бы эта история ни закончилась.
Кажется, впервые за очень долгое время в России возник протест, который не является по своей сути ни локальным (Ингушетия), ни субкультурным (почти всё остальное). Отчасти чем-то подобным мог стать Шиес, но мощности тех акций хватило на победу в конкретном месте, но не на то, чтобы изменить политику государства в природоохранной сфере по всей стране. Пока эта форма протеста ограничивается
Хабаровским краем и небольшими акциями солидарности в других регионах — но теперь мы знаем: везде, где люди выберут кого-то "не того" и не разочаруются в нём за первые два года, может произойти то же самое.