Весной 2022 года я как-то вслух рассуждал о сроках появления в обществе усталости от войны — «когда им это надоест». Тогда мои прогнозы звучали неутешительно. Уточню: то была не научная оценка, а лишь общее поверхностное впечатление от погружения в социальные трансформации при изучении историй нескольких войн (зачем еще любить историю, если ты не представляешь себя ее персонажем). Тогда я прикинул, что война становится раздражающим фактом ближе к трем годам. Я, конечно, о случаях, когда война — это гнетущий фон, а не падающие на тебя бомбы. Когда небо чисто, твой город цел, а война где-то далеко, но опосредованно все-таки затрагивает. В таких случаях в общественном сознании чувство «что поделать, нужно это пережить» очень медленно вызревает в «когда это уже закончится, сил нет». Однако когда война — фон, то и рефлексию чаще запускает не сам человек, а «контрольные точки», провоцирующие мысли о продолжительности войны: годовщина вторжения или, мне кажется, очень хорошо работают праздники. Пример. За первым «военным» новогодним столом у провоенных обывателей — тосты за победу в наступающем. Это ново, такого прежде не было, первый опыт преодолевается волнительно, но в целом легко. За вторым возникает то самое «что поделать, нужно это пережить», отсюда — «ну уж в этом году это точно закончится». Наконец, за третьим столом может появиться и тревожное дежавю, и чувство безысходности, и раздражение. Расставить подобные контрольные точки по календарю — и вот рецепт накопления раздражения и усталости в обществе. Таким был ход моих мыслей тогда. Помню, кто-то ответил «Ууу, ну это долго». Теперь, почти по прошествии этого времени, кажется, что я либо был прав в рассуждениях, либо сморозил глупость, но все равно угадал — потому что именно сейчас впервые стал замечать во внутрироссийском инфополе нотки усталости. Не досады за медленное продвижение или неудачи, а именно раздраженное отношение к самой войне. Разумеется, ни о каких трендах пока речи не идет. Только об отдельных проявлениях. И на этом месте я должен записать самое неприятное наблюдение, ради которого и пишу этот пост: вместе с накоплением усталости у одной части населения, я ловлю все больше нарративов, где нынешние боевые действия рассматривается как пролог к по-настоящему большой войне; ее все чаще обсуждают в контексте неотвратимого события, к которому летит весь мир. Особенно жутко, что эта тенденция прослеживается далеко не только среди российских источников, а в тех обществах, где нет ни намека на усталость от войн. Совсем недавно я услышал о гипотезе американской писательницы, лауреатки Пулитцеровской премии Барбары Такман о том, что войну может спровоцировать атмосфера ее выжидания. Такман говорила о Первой Мировой. Сегодня, кстати, годовщина — 85 лет назад началась Вторая Мировая.