Терапевтическая резистентность Подобно тому, как большой опыт употребления антибиотиков приводит к тому, что человек отращивает внутри себя резистентную флору, которую потом хрен выведешь, большой опыт психотерапии развивает у человека психотерапевтически резистентный невроз. Я не имею в виду обычное психодинамическое сопротивление – оно, слава богу, есть у всех, и для его появления никакой психотерапевт и опыт не нужны – оно есть само по себе. Я говорю о том, что психика человека едина, и если она включает в себя его невроз, и она адаптируется, то значит, и невроз тоже адаптируется. Это выражается в том, что со временем человек учится психотерапевтической модели, в которой работает его психолог, её языку, методам, инструментам, и начинает чаще понимать, куда психолог клонит, чего он от него ждёт и что нужно сказать, чтобы он от него отстал. А чем выше интеллект, тем быстрее это происходит. Клиент учится генерировать психологообразные объяснения, аки чатгпт, и из знакомых ему терминов составлять внешне выглядящие осмысленными предложения, и даже, возможно, до какой-то степени отражающие механизмы, которые не являются инсайтом, свободной ассоциацией или честной попыткой построить гипотезу. А являются имитацией, сгенерированной с целью отказа от продвижения в сторону ядра невроза и навстречу напряжению. Как и любая форма сопротивления, это может происходить осознанно или бессознательно. Но даже будучи пойманным за руку (в данном случае – за язык), человек может уйти в отказ и сопротивляться признанию, что он в сопротивлении, и признавать что его высказывания – это психологообразная генерация текста. Особенно плачевно это положение, когда человек в рамках подобной нейросетевой генерации выдает верную интерпретацию, или ту, которую психолог считает верной. Например, я, как психолог считаю, что условный Вася не выполнил свой план на неделю, потому что боится, что в случае достижения успеха у него будет достаточно сил, чтобы наконец выйти из отношений. И Вася, в своём сопротивлении, тупо моделируя мои мысли, как психолога, пытается угадать, что я от него жду, и даёт ровно эту интерпретацию – но не через механизм инсайта, катарсис, осознание чего-то нового о себе, а через имитацию. И я, как психолог, оказываюсь в неприятной ситуации: с одной стороны, я должен сказать, что это именно то, как я думаю, с другой – что это полная чушь. Не потому, что слова неверны, а потому что они произнесены не так как надо – не с той целью, не в том состоянии и не из того психического процесса, который должен их сгенерировать, чтобы они были полезными. Как с этой ситуацией справляться? Я могу выделить три компонента, которые могут помочь психологу (да и клиенту тоже). Во-первых, критически важен контакт между психологом и клиентом. Чем холоднее контакт, чем он более формальный, тем легче в нём заходят формальные конструкции, не имеющие никакой эмоциональной и динамической начинки. Во-вторых, работать в «здесь и сейчас». Все эти имитационные конструкции относятся к «там и тогда» – к тому, что происходило раньше, может произойти в будущем или вообще не произошло. Очень сложно имитировать хорошее описание того, что происходит прямо сейчас. Вопросы ряда – что ты переживаешь прямо сейчас? как ты реагируешь прямо сейчас? какие мысли или ассоциации приходят в голову? – возвращают человека из сферы имитации когниций в контакт с самим собой. От этого можно постепенно возвращаться к целевой теме, сохраняя контакт с живыми, подлинными эмоциями. В-третьих, важно, чтобы психолог (или клиент, если ему позволяет психообразованность) следил за последовательностью событий, за конгруэнтностью и причинно-следственными связями. Такого рода имитационные интерпретации всегда происходят не вовремя – не в том месте динамического процесса, где должен был бы произойти инсайт. Они появляются либо раньше, когда человек ещё не добрался до туда эмоционально, либо вообще не в тот момент, а когда мы говорим на другую тему, и человек просто забалтывает актуальный вопрос. И внимание к этой непоследовательности помогает раскрыть несоответствие и фальшь.