«Евгений Онегин» Автор Александр Пушкин. Постановка Егор Перегудов. Сценография и костюмы Владимир Арефьев. Хореограф Игорь Шаройко. Театр им Маяковского. Предпремьерный показ.  Егор Перегудов, всегда считался режиссером относительным ,не умеющим работать ни с литературной основой, ни с актерами, свою несостоятельность скрывающий под навороченными дорогостоящими декорациями, усложняющими и так непростую задачу для участвующих в очередном шедевре актеров своим наработанным ранее мастерством, опытом или своим авторитетом, хоть как то спасти провальные постановки. На сцене то возы мокрого сена, то озера воды, то сцена вращается как карусель с дымом и выстрелами, то еще какие- нибудь сценографические придумки, оно бы и ничего, но чудеса сценографии не подтягиваются под взятую в работу авторскую историю, а наоборот история изо всех сил, практически всегда нелепо и бездумно вытягивается и натягивается на чудеса сценического креатива режиссера и его художников.    Но всему приходит конец, собственные идеи у режиссера и сценографа рано или поздно заканчиваются и оба, как доктор Франкенштейн собирают очередной спектакль из кусков всего, что было у себя же, что когда то виделось, слышалось и думалось другими, в основном вне какой то логической связи, когда нос может оказаться на коленке. Режиссерские находки ошарашивают мгновенно, в первые минуты неожиданно для себя (Пушкин так вообще был бы в шоке) узнаешь, что Ленский оказывается иудеем. Нет не подумайте, что он в какой нибудь голой сцене предьявляет Ольге или друзьям, по пьяни, этому явное доказательство, а тем что груда камней в углу сцены оказывается его могилой. Пришедшая к ней Татьяна (русская душою, Сама не зная почему)  кладет на нее еще один камень, что так же дает почву для сомнений и в ее национальности. И понеслось. Основа декораций унылого длиннющего первого акта серая стена, в точь такая какая была в «Любви по Маркесу» но не раскрашенная, а серая, как и все первое действие. Скудная мебилировка, сидячая ванна посреди сцены, куда никто ни разу так и не сел. В течении почти двух часов на этом фоне актеры, как кто уж может, молодые совсем уж плохо, перекидываются текстом Пушкина. Очередная вершина режиссерского креатива, авторский текст вылетает разрозненными кусками, непредсказуемо, как шары в лототроне куда заложили куски Евгения Онегина, которых ,как ни  странно показалось мало, дополнили стихотворениями и набросками, то что вылетает вроде как иронично проговаривается в стиле буриме (литературная игра, заключающаяся в составлении юмористических стихов на заданные рифмы)  инсценировка не предполагает Пушкинскую борьбу с использованием банальных рифм, когда неожиданное их применение преодолевает эту банальность. Ну например, как в этом куске вошедшим в спектакль «И вот уже трещат морозы И серебрятся средь полей... Читатель ждет уж рифмы «розы»,