историк:ессы, которые попадаются мне в руки, постоянно ссылаются на Хабермаса (и не всегда с извинительной сноской) — честно, не знаю, кто открыл его для медиевистов, но главная идея всегда в том, что без разнесения социальных практик/связей/отношений на публичную и приватную сферы эти практики/связи/отношения оказываются одновременно и про личные взаимодействия, и про политику. не то, чтобы это что-то необъяснимое, как некоторые пытаются доказать, но, похоже, если ты получаешь историческое образование, то ссылаться на Хабермаса круто, а на Ханиш нет.

У Вильяма Миллера это очень красиво работает, если думать о политике «чести», дарения даров и любого взаимодействия между людьми. поскольку нет авторитета, который мог бы «подтвердить» социальный статус, то всегда нужно быть готовым его защищать/демонстрировать (1. поэтому угощать людей, от которых ты зависишь это не взятка а перформанс, 2. есть ощущение, что такой «перформанс» всё ещё постоянно происходит в т.н. маргинальных сообществах)

Хабермас пишет, что в публичной сфере возможны свобода слова и критика власти. поскольку я иногда думаю про т.н. свободу слова и критику власти, то я решила подумать ещё и про свободу слова и критику власти в Средневековье. кажется, многие стали забывать, что критика власти в Средневековье — это когда ты убиваешь короля.

в любом случае, красивую теорию Миллера сломала мысль о домашнем насилии. когда внутри дома (будь то длиннодом в Мосфельдалур или хрущевка в Измайлово) происходит насилие — это не обязательно и далеко не всегда всегда про «поддержание статуса-кво», демонстрация иерархии, перформанс и т.д..

у меня нет никаких доказательств тому, что я сказала, но я решила сказать.