Вдруг отчетливо поймал себя на том, что в последнее время я не смотрю, а читаю кино. Нет, не читаю о кино, а именно читаю кино. Вот для одного проекта делаю сейчас небольшое видеоэссе о венгерском/французском актере Ласло Сабо. По правилам нужно описать актера всего одним словом, а затем показать как разные словарные значения отражают его роли. Сам формат явно подталкивает к лаконичности и визуальному нарративу: выбирай одно слово, а затем показывай разные его оттенки. Я смотрел около тридцати фильмов с Сабо (это гораздо проще, чем может показаться, в этом вообще главный фокус Сабо: он везде играл исключительно роли второго плана, иногда почти камео, но успел сняться у Шаброля, Годара, Риветта, Ромера, Трюффо, Руша, Гарреля, Янчо, Месарош, Коста-Гавраса, Ассайяса, Деплешена, Амальрика, Гатлифа, Иоселиани, и это я назвал меньше половины известных режиссеров, в фильмографиях у которых он побывал). При подготовке прощелкал еще где-то 50 фильмов. И теперь у меня в голове отчетливый план сразу для нескольких статей о Сабо, еще тысяча деталей, фактов и баек, которые не влезают ни в какие тексты, но совершенно смутное представление о том как смонтировать из всего этого видео. Зато пересказывать в словах маленькие сюжеты о Ласло (как если бы они были текстами) я теперь могу бесконечно. То, как в исторической драме Роберта Сьодмака с умопомрачительным названием «Катя — некоронованная царица» 23-летний Сабо в роли русского бомбиста вскакивает со скамьи подсудимых с криком «Да здравствует революция!» Как в своей первой французской роли он сперва отчаянно переигрывает на общих планах, а затем на мгновение появляется на крупном плане, чтобы сказать одно слово: «Pardon...» (в следующих фильмах 60-х он нередко будет топтаться в кадре именно с извиняющимся видом). Как в роли буквального проходимца на 15-секунд он появляется в фильме Жана Руша, чтобы постоять спиной к камере, поприставать к главной героине, а затем развести руками (самый частый жест всей его фильмографии) и пропасть из кадра. Как в первой потрясающей сцене «Свободы, ночь» он упоминает некого режиссера, сказавшего, что он снял все, что хотел и отныне посвятит свою жизнь отдыху и созерцанию; на что уже его собеседник, Морис Гаррель разводит руками и отвечает: «Да уж, некоторых людей политика обошла стороной». А Сабо с усмешкой подытоживает: «Ага, и кино тоже», очень по-гаррелевски рифмуя синефилию и политику. Как у Годара в 90-е заходит в фильм, чтобы произнести (почти) одну фразу: «Он либо князь, либо идиот». Как беседует с Данте о том, что его тексты изящнее звучат на венгерском. Как за веселой грузинской компанией подпевает в ресторане «Сулико», а потом объявляет: «Мне аплодировать не надо, я родился в Венгрии». Как играет призрака-привратника у Риветта, все больше растворяясь из виду. Как растворяясь, все равно оказывается последним человеком в кадре, после того как все действующие лица разошлись — у Шаброля в 1959-м, у Амальрика в 1997-м, у Деплешена в 2017-м. Вот уж и правда — чтобы любить кино, не обязательно смотреть (а можно читать) фильмы.