В последние два дня некоторые в литературном сообществе пытались понять, что такое автофикшен – литература или нет. Мы в книжном клубе «Секреты» решили для себя этот вопрос еще несколько лет назад, обсудив множество автофикциональных текстов (при этом, конечно, говорили и о других, «мейнстримных», «сюжетных», как их иногда обозначают). Я очень люблю наш книжный клуб за отсутствие иерархий, за свободу интерпретации, за уважение не только к границам участниц и участников, но и к самим писателям и писательницам (потому что большинство наших участниц и участников – те люди, которые пишут сами, которые – в отличие от многих критиков – знают, как непросто создавать тексты в любых жанрах). Мы делимся ощущениями, ассоциациями, историями из жизни, а не громим книги, которые выбираем для обсуждения. Я бы хотела, чтобы мир, в 2024 году перенасыщенный ненавистью, был похож на наш книжный клуб, участницы и участники которого не множат жестокость, а создают пространство, в котором комфортно делиться уязвимым. «Дуа за неверного» Еганы Джаббаровой, роман, который мы обсудим уже в это воскресенье, про то, как уязвимость становится силой, как желание не молчать помогает сбросить оковы, обрести голос, поговорить о тех и за тех, кто этого голоса был лишен. Кажется, такой и должна быть молитва – объединяющей, защищающей, всепрощающей и всепонимающей. Это удивительный поэтический текст о том, что больно произносить вслух, о тех, за кого мы не должны нести ответственность, но почему-то несем – как при их жизни, так и после их смерти. Возможно, в автофикциональных текстах смущает именно эта свобода, «так тоже можно?» резко сменяется нервным «как он посмел?» потому, что у читателя не всегда есть время и силы на проживание эмоций, кажется, что если эту корочку – горя, вины, ответственности – задеть, то ты не вынесешь собственных чувств. У меня этот роман по ощущениям совпал со страшной концовкой «Запертой лестницы» Лорри Мур. Сестра несет ответственность за брата, который почему-то должен что-то своей стране, который хочет доказать свою к стране причастность – брат у Мур Америке, брат у Джаббаровой – России. Сестра видит брата таким, каким он был изначально, равным себе, другие смотрят на него иначе, сестре не нужно, чтобы брат ей принадлежал, она знает, что это невозможно, ей хочется защитить его, она знает: кладбища по всему миру населены чьими-то рано ушедшими братьями. Брат героини Еганы Джаббаровой не умирает «за Россию», хотя был готов это сделать, брат героини Лорри Мур погиб «за Америку», хотя не ощущал, что этого хотел. У брата героини «Дуа за неверного» не было возможности высказаться и написать что-нибудь, кроме сообщений сестре во ВКонтакте. У сестры есть смелость, способности, силы и возможности его обессмертить, да не только его, еще – каждого уральского поэта. Создать перепись, перестукивание живых и мертвых, населить ими безжалостный, но нежный город Екатеринбург. Кажется, только для этого стоило изобрести автофикшен. Как хорошо, что он есть.