И Бак перестает. Он фокусирует взгляд на Эдди, на его встревоженном лице, и краем сознания отмечает, как его пальцы впиваются в предплечье Эдди, который все еще держит свою руку на его плече. — Прости, — тут же говорит Бак, пытаясь одернуть руку, и не успевает, потому что Эдди накрывает его побелевшие пальцы второй ладонью. Бак не рискует опустить взгляд, потому что знает, что первым, что он увидит, будет не то, как Эдди успокаивает его, позволяя цепляться за себя, а грязь под ногтями. И Бак… просто не может. Так что он смотрит на Эдди, слишком поздно замечая, что все это время его губы шевелились, и он что-то говорил. Бак никогда не умел слушать. — …не он. Он был болен. Ты бы спас его в тот день, и он бы умер в другой. Он не хотел жить. И ты в этом не виноват. Мы разные. Мне было, к чему возвращаться. К Крису… к тебе. Я не сдался. Я не ждал, пока вы меня спасете — хотя я знал, что ты обязательно что-нибудь придумаешь, — я нашел выход. И, Бак, я здесь. Я живой, — говорит Эдди, кладя их переплетенные руки себе на грудь. И он прав. Бак чувствует, как быстро колотится его сердце. И разве это не показатель? — Все хорошо. Дыши. Если до этого Бак мог дышать едва, то теперь он дышит так часто, так много, что вздохи начинают спотыкаться друг о друга, спеша вырваться наружу, и вот Бак уже захлебывается ими, а Эдди, всегда знающий, что делать, тут же обнимает его, прижимая к себе и, кажется, в сотый раз повторяя «я здесь, я живой, все хорошо», пока Бак не начинает верить ему. — Поехали домой, — тихо просит Эдди спустя какое-то время. — Крис, наверное, уже с ума сошел со скуки. Уже сидя в машине, Бак думает о том, как Эдди сказал, что они поедут домой, а не по домам. О том, что их ждет Крис. О том, что вообще-то это он должен был быть за рулем, а не Эдди. О том, что ему, наверное, надо снова попробовать терапию, потому что его реакция была абсолютно неоправданной. Бак думает обо всем, кроме того, что действительно имеет значение. Мне было, к чему возвращаться. К Крису, к тебе. Потому что, и Бак в этом уверен, Эдди имел в виду совсем другое.