— Только у потомков моей дорогой подруги могут быть такие изумрудные опалы вместо глаз. — Говорит она.
— Я не понимаю… — шепчет Атанасия, пытаясь подняться, но Офели не дает ей даже дернуться.
— Пророчество говорило о ребенке с сияющими глазами цвета цветущих полей, — молвит она, — о ребенке с соцветиями колосьев вместо волос, — продолжает Офели, — о ребенке, который прожил не одну жизнь.
  Ее руки отрываются от мягкой кожи ребенка, уже сжимая стакан.
— Остерегайтесь не только Элизу, ваше высочество, — предупреждает она, — в первую очередь остерегайтесь того писаря, ускользнувшего из храма, чтобы вершить свои злодеяния.
  Она прикладывается одними губами к окаемке стакана, обмакивает водицей уста и спустя мгновение валится на пол, скатившись вниз по столу.