Ставит подбородок на запястья, хитро улыбаясь и щуря глаза: встреча выпускников все же состоялась и видеть среди бывших однокурсников Его лицо очень даже приятно. Еще по школе между ними была явно осязаемая симпатия и что самое главное - взаимная, а отношения носили противное название «передружба», но во всяком случае, двоих это устраивало абсолютно: Он серьезности не желал, понимая, что не нагулялся достаточно, чтобы с головой нырнуть в отношения, а у Дафны по просту не было времени на эти самые отношения и самое главное - отвращение к взаимности. Но почему то, когда его чувства можно было огладить кончиками пальцев и ощутить тепло она не пропадала, а наоборот, распалялась лишь сильнее, отдавая еще больше своих эмоций, а в конечном итоге именно Он и оставил блондинку вместе с непониманием, ибо обычно только она поступала подобным образом. Не смотря на это, за прошедшие два года весь тот интерес к Нему не угас, наоборот, лишь теплился в душе небольшим огоньком, который впоследствии мог оставить после себя огромное пепелище и выжечь все живое. Гринграсс Его читает - интерес к ней также не угас, наоборот, как только ее стан попался в поле зрения Его голубых глаз, мужчина тут же оживился, будто вспомнил всю суть той игры и морально подготовив себя ко второму раунду их битвы.
Дафна встает, поправляя на плечах кофту и следует к нему, приветственно улыбаясь. У нее план прост: почувствовать, что мужчина в ее плену, выцарапать душу на живую и забрать собой, оставив за собой исполосованную ранами грудь, а трофей оставить в собственном зале славы - для Него у девушки отдельное место, самое лучшее, только на деле никто из них сути не понимает до конца: их встречи подстроены Господом, а все предубеждения и принципы ломаются об имена друг друга, потому что между ними, вполне возможно, нечто большее чем интерес или симпатия, возможно безусловная любовь или пресловутая Судьба?
Ей потребовалась ровно неделя на принятие решения. Ему когда то потребовалась та же неделя, чтобы понять, что их якобы вражда прикрывала чувства, зародившиеся еще на пятом курсе Хогвартса.
На всех золотых медалях стоило выбить заранее ее имя, просто потому что всеми стараниями она их завоюет и заберёт домой, чтобы родители в очередной раз возгордились гениальной дочерью и нашли награде место подле других, там, где будет лучший обзор.
Готовится, перед тем как нажать на кнопку play - у нее ровно пять секунд чтобы вернутся в центр, занять позицию и отсчитать до семь до начала мелодии. Музыка у нее всегда инструментальная, ближе к концу - с налетом тревоги, потому что всегда на конец оставляет самое тяжелое не смотря на то, что ноги после проката программы слушаться не хотят. Главное для Дафны - баллы, зрелищность и самое главное, любовь. Она без любви к собственному танцу делать ничего не будет, лишь упрется спиной в борт и пропустит мимо ушей все нравоучения тренера, ибо в груди не екает на привычные для соревнований программы.
Сколько бы вокруг глаз не было, блондинка за правило взяла одно - танцевать только для себя и не важно, наблюдает за этим один лишь Драко или же на трибунах нет и свободного миллиметра.
Замирает, выгибаясь назад по максимуму и скрещивая руки под головой. Для человека далекого от фигурного катания это восьмое чудо света потому что держаться в такой позе, тем более на тонких лезвиях коньков, как будто бы нереально.
Инструментал первые пару секунд тихий, нарастающий, поэтому можно услышать как коньки разрезают лед. Казалось бы, вступила рано, но со взмахом руки, синхронизированным с музыкой, становится понятно - каждое движение рассчитано по времени и создает впечатление, что нити музыкальных инструментов полностью властвуют над ее телом.
Заходит на круг, по началу катаясь спиной, а после выходит на либелу, задавая вращение. Начинает с легкого, чтобы разогреться, а после выдать все накопленное мастерство.
Малфой губы поджимает, видя как Дафна вся вытягивается в струну. Для нее это легче легкого, только под тканью формы многочисленные синяки и стертые ноги, но далеко не от коньков, которые давно уже стали привычной обувью. Каждый раз дается диву вспоминая, как от боли намокают зеленые глаза - Гринграсс давно еще начала чередовать катание с ненавистным ею балетом лишь для того, чтобы в плюс вывести и так имеющиеся навыки и подчерпнуть нечто новое.
Для блондинки пуанты самое настоящее мучение, хуже только старая иссохшая женщина-тренер, в прошлом - прима, которая без зазрения совести прутом бьет по ногам, когда ей они кажутся не слишком прямыми или, упаси Салазар, приняли не ту позицию и все ради того чтобы сейчас на льду стыдливо прикрывать синяки, обращая внимание окружающих на нарастающий профессионализм и новые умения.
Дафна знает, что Драко и половины движений не понять, он лишь видит визуально красивый прокат, просто потому что сам увлечен другим, а на лед выходит исключительно на общих катках и предпочитает гонять как умалишенный, благо психозы подруги и молитвы Мэрлину зря не прошли, и отныне ее верный друг смело может составить ей компанию, однако для этого молодого человека придется сначала вытащить с ринга, что задача непосильная.
Музыка все более тревожная и под скрипку она сводит руки, чередуя различные шаги для пущего эффекта перед любимой частью - прыжки. Хочет больше, выше, сильнее, но окончательно концентрируется лишь на качестве, чтобы по итогу не приземлиться на ребро и в последствии упасть.
Гринграсс - созвучна слову «грация», потому что найти настолько же пластичного человека невозможно, сочетающего в себе, к тому же, достаточную силу и нежность.
Финал со сложным прыжком и выезжает на вертикальный шпагат, отрывая руки от стопы - усложняет задачу, а после словно ломается, сгибается как колос на ветру, когда пианист играет последние ноты. В ее фигуре, замершей и словно неживой, каждая мышца напряжена и превращается с стальную, просто чтобы удержаться в неудобной позиции и создать идеальную картину. Она слишком нереальная, потому что обычный человек так никогда в жизни не сможет.
Драко, как и всегда, поражен, а девушка это читает лишь по глазам, сбавляя скорость все у того же борта, чтобы аккуратно перешагнуть через порожек и выйти со льда.
Дафна одержима, зависима от желания доказать. Изначально - родителям. Хотелось показать что она чего то стоит, достойна любви, похвалы и звания «главы» рода. Блондинка всю свою жизнь прекрасно знала, за что может получить одобрительный кивок, которым, несмотря на буквально шелковое поведение, удостаивали девушку крайне редко, в основном говоря что то из серии: «Другого мы от тебя не ожидали».
Гринграсс хотели видеть лучшей и она старательно поддерживала этот образ, ежась каждый раз, когда отец недовольно поджимал губы, сидя в кожаном кресле в своем кабинете, а мать наказывала разочарованным взглядом и чертовым молчанием.
Девушка действовала четко по шаблону, когда впервые ощутила собственную гордо расправленную спину, которая потом вновь согнулась под грузом зависимости. Она желала быть лучшей везде, а значит учеба не должна была стать исключением.
С ее нравом это было легко - спокойная, не лезущая в конфликты и умеющая льстить, Дафна быстро полюбилась преподавателям, которые не единожды наблюдали картину, как студентка поздними вечерами корпела над очередным домашним заданием. У нее все было сделано наперед, только вот позади оставалась беззаботная юность, которая должна была окраситься оттенками первой любви и пятничных вечеринок. Отнюдь, Слизеринка не была последней затворницей, однако именно Малфой раздражительно закатывал глаза, когда приходилось вытягивать ее из оков учебы, чтобы подруга окончательно не покрылась плесенью в своей комнате.
Вместе с редкими тусовками пришло желание доказать что то ровесникам. Хотелось быть лучшей и в их глазах: вежливая, аккуратная, редко, но крайне метко жалящая своими шутками, Гринграсс вызывала какое то одобрение и чувство комфорта у посторонних, а с теми, кто предпочитал играть, девушка также выстроила собственный контакт. Нехватка азарта и адреналина заполнялась каждый раз, когда аристократка вступала с кем то в полемику, тем самым ведя вторую игру - давала игру, которую человек желал и не редко выходила из нее вдвойне победителем.
ДоказатьДоказатьДоказатьДоказать.
Не смотря на какое то нездоровое желание, Дафна все же имела шансы на собственное счастье, которое бы стало первостепенным для нее, однако, собственные цели вкупе с манией сделали свое дело и она начала обратный отсчет к своей моральной гибели, окунаясь в самое страшное болото в этом круге.
Появилось желание доказать что то себе.
И это стало фатально, ведь доказать что то себе - нереальная задача со звездочкой, ибо доказать что то себе обозначало стать идеальной, а идеала, увы, не существует. Стремление же к нему не воспринималось за «победу», лишь за слабость и недостаток навыков, умений и знаний.
Гринграсс свое истинное счастье отрицала каждый раз, когда выходила с работы поздним вечером. Закатное время давно прошло и на улочках в центре Лондона во всю горели яркие огни фонарей и потихоньку начинающейся ночной жизни. Каждый раз, вдыхая полной грудью прохладный ветер, который был в разы приятней чем кипа бумаг, запах кабинета и смешавшиеся в коридоре парфюмы, которыми пользовались стороны, приходящие в суд. Ветер пах свободой и приятными школьными воспоминаниями, когда блондинка, с крайне недовольным лицом усаживалась на трибуну на квиддичном поле и наблюдала за тренировкой однокурсников. Об этом ее не редко просил Малфой, чтобы подруга не тухла в стенах школы, и даже Нотт, занятый игрой, находил время на ехидство, просто потому что если вдруг ее светлая макушка находилась в радиусе ста метров, проигнорировать порыв язвительности было попросту невозможно. Просто потому что Дафна с каким то маниакальным блеском в глазах бросалась в бой и отвечала со всем удовольствием.
Тогда аристократка была счастлива, а сейчас, всего за 30 секунд, пока стоит на пороге и убирает в маленькую дамскую сумочку свой пропуск, она понимала, что счастье ее заключалось в простом:
Хотелось знать откуда дует ветер, который с радостью треплет уложенные светлые волосы и до безумия она желала увидеть море хотя бы единожды.
