Гарри Галлер у Гессе убил не свою любовницу, а самого себя. Или нет? О моей любви к Гессе и его степным волкам можно говорить очень долго - начать с истинного модерна, который со всей своей культурой увядания был буквально уготован немецкой культуре с их любовью к меланхолии и долгим размышлениям о жизни и тщетности всего земного и закончить ужасным парадоксом - когда из грязи (буквально грязи - после 1918 года в Германии едва ли оставался один чистый клочок земли) Веймарской республики появилось потрясающее искусство - немцы первыми начали осваивать кино как вид искусства, появился первый джаз, развивался из натуралистический театр. И Гессе является одним из самых известных литературных явлений того времени. Меня всегда удивляло, насколько было разным это потерянное поколение - в Германии и в Америке. Пьяницы Фицджеральда, о которых у меня была отдельная статья, жили на своей отдельной вселенной, где их слезы утирали долларовыми купюрами, а, в конце концов, они все равно обретали то сокровище, так ими желаемое, и чаще всего это была любимая женщина, чье желание по отношение к ней было весьма и весьма плотским или же фантомное наследство больного дяди с Уолл-стрит. Так или иначе, но проза Фицджеральда всегда была о том, что богатые, неважно откуда они родом - из родовитого Чикаго, из чопорного Чарльстона или из деревенского Висконсина, главное, что богатые, они тоже могут плакать. И, вот, в минуты своих слез и думах о том, как бы сколотить свое состояние, они могут еще и поразмыслить, как жестока к ним их судьба. Но Фицджеральд был едким и трезвым по отношению к своим соотечественникам, он не выдумывал той драмы, которой не было, он всегда писал о той картине, которая была перед его глазами. Точно так же делал и Гессе, и Манн, и Ремарк, которого почему-то очень часто включают в подборки «самых романтичных писателей», хотя любви и какой-то нежности по соотношению к драме новой жизни там просто кот наплакал. И все-таки с тех пор, как мама мне подарила книгу Гессе, я как будто была прикована к ней по-особому. Я оставалась совершенно равнодушной к Томасу Манну, я не так любила Гете, я далеко не сразу прониклась «Тремя товарищами», и это при том, что я одиннадцать лет своей жизни угрохала на изучение немецкого и немецкой культуры. А, вот, с Гессе сложилось все как-то сразу же (причем настолько сложилось, что сейчас я ставлю по «Степному волку» спектакль). В чем магия Гессе? В том, что он по-будничному магичен. Его магия в привычных местах для немецкого бюргера, в тех кабаре, которые встречались на каждом шагу, его магия в великой тайне жизни и смерти. Вообще по прочтению всей книги меня сначала не отпускал вопрос - было ли это все правдой, случилось ли все это кабаре с Гарри Галлером на самом деле, или это была его галлюцинация? Тем более, что в книге открытым текстом говорится, как герою постоянно давали подымить, и это были далеко не сигары с сигаретами. Была ли эта самая Гермина настоящей или же на самом деле никогда и не было, а Гессе открыл Тайлера Дердена до того, как Паланик успел родиться?