Федеративность противоречит традиции русской государственности Эффективное государство не может быть либеральным. Национальное государство не может быть социалистическим. Нам нужна Россия — как государство, эффективно действующее на практике и обустраиваемое по-русски. Федерация — любимая форма либерально-социалистической идеологии. Национальные республики, национальные округа не являются экономическими или географическими районами, они совершенно произвольны, случайны и неудобны. Федеративное деление в России основано на национальном принципе и досталось нам от ленинско-сталинской национальной политики. Наследство тяжёлое, как плохо сделанный чемодан, никогда не имевший ручки. И нести тяжело, и бросить жалко, и переделать сложно.   Принцип федеративности в мире Сам по себе принцип федеративности и даже конфедеративности в строении государства ни плох, ни хорош. Федерализм может быть органическим положительным моментом для одних стран и совершенно отрицательным, не свойственным для других. Всё зависит от его исторической естественности. Федерализм должен органично вырастать из истории формирования государства. Как это, например, было в истории Швейцарии или США. Швейцарские кантоны и американские штаты явились теми слагаемыми государственного единства, не хватавшего им в отдельности для создания большого, независимого от соседей государства. Переходный тип швейцарской конфедерации в более сплочённую федерацию был возможен только при формирующейся нейтральности этого союза. По сути, Швейцария явилась трансграничьем между миром романским (франкошвейцарцы — 18%, италошвейцарцы — 10%) и германским (65% — германошвейцарцы) и миром протестантизма и католицизма (по 49% швейцарцев соответственно). Это был политический альянс разных самостоятельных кантонов, между которыми велись даже гражданские войны, как, например, Цюрихская (1440–1446) или Зонденбургская войны (1847). Швейцарский союз, с одной стороны, долгое время противостоял Священной Римской Империи, с другой — терял самостоятельность, как в период Гельветической республики (1798–1815), когда её контролировала Франция. Федерализм США также развивался на основе консолидации разных общин переселенцев на стыке латиноамериканцев и англоязычных североамериканцев, испанских католиков и европейских протестантов. Союз штатов был столь же непростой, как и союз кантонов, с гражданской войной, аннексиями и спорами между штатами. 13 британских колоний подписали Декларацию независимости от Великобритании, примерно так же, как возник военный Швейцарский союз трёх кантонов, не зависимых от империи Габсбургов. Федеративность ФРГ несколько иная. Разность религиозная, историческая и даже династическая во многих немецких землях могла быть преодолена лишь введением принципа федеративности государства. Хотя Империя Гогенцоллернов во многом и копировала Священную Римскую Империю Германской нации с её разнообразием и определённой автономностью земель и немецких династий. Сегодняшняя ФРГ — федерация территориальная, а не национальная, так же как и США, и Швейцария. В этих странах объединительные процессы с одновременным сохранением определенной самостоятельности земель, штатов и кантонов были шагом вперёд в государственном строительстве. Федеративная союзная идея создала эти государства, работая на их единство.   Унитарность — русская государственная традиция Логика русской власти, напротив, всегда стремилась к централизации, к собиранию территорий, к унитарности государства. Это заметно уже при Великом князе Владимире, Крестителе Руси, у лучших князей киевского периода, таких как Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Юрий Долгорукий, Всеволод Большое Гнездо. Ещё более зрелой идея единства русского государства стала во время татаро-монгольского ига. К концу XV столетия из раздробленных княжеств восстановлено единое централизованное русское государство. И затем больше 400 лет Россия развивалась как успешное унитарное государство, с определёнными временными автономными исключениями: Касимовское ханство, великое княжество Финляндское, Царство Польское и некоторые другие.