Феминизм сделал очевидным то, что один только факт бытия женщиной означает особенный тип социального и, следовательно, исторического опыта, но точное значение слова “женщина” в этом историческом и социальном смысле не было совсем ясно. Чем объяснить “другое” положение женщин, и что сохраняет его исторически? Манифест “Красных чулок” 1969 г. утверждал, что “женщины - угнетаемый класс” и что отношения между мужчинами и женщинами – это классовые отношения, что “сексуальная политика” - это политика классового господства. Наиболее плодотворным последствием концепции “женщины- общественный класс” стало расширение классового анализа применительно к женщинам со стороны таких марксисток - феминисток, как Маргарет Бенстон и Шейла Роуботэмi. Они проследили корни второстепенного статуса женщины в истории, поскольку женщины как группа имели особое отношение к производству и собственности почти во всех обществах. От подобного отношения к работе и происходят персональные и психологические последствия вторичного статуса. Как проясняют сами Роуботэм и Бенстон, одно дело применить инструменты классового анализа к женщинам, а другое дело утверждать, что женщины являются классом. Женщины принадлежат к общественным классам, и новая история женщин, и истории феминизма подтвердили это, демонстрируя, например, как разделение на классы подорвало и расшатало “первую волну” феминистского движения в несоциалистических странах, и как феминизм быстро подчинился классовой борьбе в социалистическом феминизме. С другой стороны, если женщины и могут разделять интересы и убеждения мужчин их класса, женщины как группа не вписываются в мужскую систему классов. Хотя я бы поспорила с высказыванием, что женщины всех классов, во всех культурах и во все времена имели вторичный статус, существует достаточно доказательств, что это было обычным в большинстве культур, если не везде. С рождения цивилизации и, следовательно, истории, правильным - отличным от доисторических обществ - общественным строем считался патриархат. Делает ли это женщин кастой, родом, низшим по происхождению? В этом утверждении есть свой смысл, как и в другом, полученном, в основном, из американского опыта, который рассматривает женщин как меньшинство (minirity group)[ii](#sdendnote2sym). Ощущение “непохожести”, которое содержат обе эти идеи, необходимо для нашего исторического понимания женщин как подавляемой социальной группы. Они помогают нам оценить социальное формирование “женственности” как средство “интернализации” предписанного низшего положения, что одновременно служит для манипуляции тем, у кого есть власть, недоступная женщинам. В качестве объясняющих концептов понятие касты и социального меньшинства по отношению к женщинам непродуктивны. Почему большинство должно быть меньшинством? И почему так, что члены конкретной касты (женской), в отличие от всех остальных каст, не находятся на одном уровне в обществе? Женская психология как психология меньшинства, также как и их статус касты и полуподавляемого класса необходимо связаны с универсальной отличительной чертой всех женщин – их полом. Любое усилие определять женщин в терминах социальных категорий, которые затемняют этот фундаментальный факт, обречены на провал; они могут лишь приблизить более подходящие концепции. Как резко заявила Герда Лернер: “Все аналогии - класс, меньшинство, группа, каста – лишь приблизительно передают позицию женщин, но не могут определить ее адекватно. Женщины - это категория в себе, и адекватный анализ их позиции в обществе требует концептуально новых приемов”. Короче говоря, женщин следует определять как женщин. Мы – социальная оппозиция, но не класса, не касты или большинства,- ибо мы и есть большинство, - а пола мужчин. Мы есть пол, и категоризация по роду подразумевает материнство или подчинение мужчинам не более как социальную роль и отношения, сконструированные и наложенные обществом. Джоан Келли Социальные отношения полов и методологическое значение истории женщин