Ей же ей, Вы нехорошо поступаете. Пишете фельетоны чудовищных размеров (о Лл. Джордже). Никто не читает, надо в журнал такие, а в газету краткие — Вы прекрасно умеете в 50 строк.
Я устал так, что ничегошеньки не могу. А у Вас кровохарканье, и Вы не едете!! Это ей-же-ей и бессовестно и нерасчетливо. В Европе, в хорошей санатории будете и лечиться и втрое больше дело делать. Ей-ей. А у нас — ни леченья, ни дела, одна суетня, зряшная суетня. Уезжайте, вылечитесь. Не упрямьтесь, прошу Вас!
Движение уличное здесь несравненно меньше, чем в таком же большом русском городе: это потому, что электрические конки и велосипеды совершенно оттесняют на задний план извозчиков. Торговое же движение в том предместье, где мы живем, совершенно ничтожное. Мы поэтому довольны своим местопребыванием и в деревню или на дачу не собираемся.
(Письмо матери из Мюнхена в Подольск, 17 июля 1901)
Ты просишь, Маняша, описать село Шу-шу-шу... Гм, гм! <...> Стоит в степи - садов и вообще растительности нет. Окружено село... навозом, который здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом <...> речонка Шушь впадает в Енисей, который образует здесь массу островов и протоков, так что к главному руслу Енисея подхода нет. Купаюсь я в самом большом протоке, который теперь тоже сильно мелеет.
Из Парижа я нынешним летом забрался очень далеко - в Краков. Почти Россия! И евреи похожи на русских, и граница русская в 8 верстах (поездом от Грaницы часа два, от Варшавы 9 часов), бабы босоногие в пестрых платьях - совсем как Россия.
Прочёл сейчас, my dear friend, новый роман Винниченко, что ты прислала. Вот ахинея и глупость! <...> Бррр… Муть, ерунда, досадно, что тратил время на чтение.
Собельсон колеблется и испортил свой первоначальный проект рядом уступок глупячеству «левых». <…> Это классический образец несмышлёности Бела Куна и Тальгеймера (вид имеет, черти бы его драли, солидный, а на деле таков, что розгами драть надо)
(Письмо Апфельбауму о тезисах к III конгрессу Коминтерна, 10 июня 1921)
