Ленин. Лайфстайл

Какие же вы пролетарии, разве пролетарии так бьют?

(Разговор с рабочими, плохо играющими в городки, 1921)

Ей же ей, Вы нехорошо поступаете. Пишете фельетоны чудовищных размеров (о Лл. Джордже). Никто не читает, надо в журнал такие, а в газету краткие — Вы прекрасно умеете в 50 строк.

(Письмо Радеку, 28 октября 1922)

Общая мысль у меня: они разваливаются, мы крепнем. Если удастся, надо постараться дать шиш.

(Письмо Чичерину, 24 октября 1922)

О себе лично скажу, что заработок нужен. Иначе прямо поколевать, ей-ей!!

(Письмо Шляпникову, позднее 3 октября 1916)

И конверты и клей такая дрянь и гадость, что терпеть нельзя.

(Записка дежурному секретарю, 17 сентября 1922)

Я устал так, что ничегошеньки не могу. А у Вас кровохарканье, и Вы не едете!! Это ей-же-ей и бессовестно и нерасчетливо. В Европе, в хорошей санатории будете и лечиться и втрое больше дело делать. Ей-ей. А у нас — ни леченья, ни дела, одна суетня, зряшная суетня. Уезжайте, вылечитесь. Не упрямьтесь, прошу Вас!

(Письмо Горькому, 9 августа 1921)

ЧТО, давненько не было отчёта о деньгах? Или уже такая масса привалила, что не сосчитать?

(Письмо Шкловскому, 5 августа 1916)

Получил Вашу записку и радио. По-моему, не стоит этого брать всерьез и спешить отвечать. Лучше подождем и посмеемся.

(Записка Чичерину, 3 или 4 августа 1919)

Привет дорогой мамочке от бродяг. Были сегодня у новой дороги на Jungfrau и идем через Meiringen к Люцерну.

(Письмо матери, 20 июля 1904)

Движение уличное здесь несравненно меньше, чем в таком же большом русском городе: это потому, что электрические конки и велосипеды совершенно оттесняют на задний план извозчиков. Торговое же движение в том предместье, где мы живем, совершенно ничтожное. Мы поэтому довольны своим местопребыванием и в деревню или на дачу не собираемся.

(Письмо матери из Мюнхена в Подольск, 17 июля 1901)

Ты просишь, Маняша, описать село Шу-шу-шу... Гм, гм! <...> Стоит в степи - садов и вообще растительности нет. Окружено село... навозом, который здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом <...> речонка Шушь впадает в Енисей, который образует здесь массу островов и протоков, так что к главному руслу Енисея подхода нет. Купаюсь я в самом большом протоке, который теперь тоже сильно мелеет.

(Письмо сестре Марии, 17 июля 1897)

если меня укокошат, я Вас прошу издать мою тетрадку: «Марксизм о государстве» (застряла в Стокгольме). Синяя обложка, переплетённая.

(Записка Каменеву, между 5 и 7 июля 1917)

Надеюсь, ты и другие товарищи будете рады ехать с Горьким. Он – парень очень милый; капризничает немного, но это ведь мелочь.

(Телеграмма Крупской, 2 июля 1919)

Из Парижа я нынешним летом забрался очень далеко - в Краков. Почти Россия! И евреи похожи на русских, и граница русская в 8 верстах (поездом от Грaницы часа два, от Варшавы 9 часов), бабы босоногие в пестрых платьях - совсем как Россия.

(Письмо матери, 1 июля 1912)

Мы отдыхаем чудесно и бездельничаем вовсю.

(Письмо сестре Марии, конец июня 1907)

Вот уже несколько дней мы с Надей в Берне. Кохер еще не принял. Капризник он.

Знаменитость и... ломается. Здешние знающие врачи архихвалят его и обещают полный успех. Подождем.

(Письмо матери, 28 июня 1913)

Шлем привет также всем нашим. Могу подтвердить, что отдыхаем мы отлично, разнесло нас всех так, что в люди неприлично показаться...

(Письмо матери, дополнение от Н.Крупской, 27 июня 1907)

Прочёл сейчас, my dear friend, новый роман Винниченко, что ты прислала. Вот ахинея и глупость! <...> Бррр… Муть, ерунда, досадно, что тратил время на чтение.

(Письмо Арманд, июнь 1914)

Собельсон колеблется и испортил свой первоначальный проект рядом уступок глупячеству «левых». <…> Это классический образец несмышлёности Бела Куна и Тальгеймера (вид имеет, черти бы его драли, солидный, а на деле таков, что розгами драть надо)

(Письмо Апфельбауму о тезисах к III конгрессу Коминтерна, 10 июня 1921)

т. Алферов! У Вас служит Тахтамышев? Плохо кормите его? Отчего он так худ и бледен?

(Записка Алферову, 4 июня 1920)