Amore e libri 🖤 Лютик, *дальше вырезано цензурой*

Мне очень жаль, что на волне большого интереса к этому периоду, жанру и прочая, звезды сложились в какую-то немного не ту фигуру и роман Евдокимова будто бы потерялся на фоне другого цикла про другого сыщика (который. если честно, заходит в область мери сью и анимешних битв).

Поэтому мне хочется сегодня немного попрыгать с помпонами и повторить - Тайный архив Корсакова отличный! Читайте и слушайте его где только можно. Это та развлекательная литература, о которой нужно говорить и которую нужно продвигать. И подписывайтесь еще на автора, он много говорит о детективном жанре и истории.

Тут могла бы быть рубрика о колокольчиках, но у меня нет рыжей бороды.

А еще добавлю - в первой части книги Владимир Корсаков проезжает через Нижний Новгород, где проходит большая ярмарка. А в это воскресенье, 3 ноября, в Нижний Новгород приедет сам Игорь Евдокимов (как ловко я подвела).

Я точно знаю что тут есть люди из Нежного моего Нижнего, и точно могу сказать что беседа должна выйти интересной (если не о книге, то об истории).

Я уже не раз признавалась в любви к царской России и принесла еще одну прекрасную вещь.

Тайный архив Корсакова Игоря Евдокимова это первая часть цикла мистических детективов о Владимире Николаевиче Корсакове, младшем сыне графа, который, продолжая дело своего рода, борется со всяческой потусторонней чертовщиной.

В первой книге три детективных повести, довольно жуткие, надо сказать. Сюжет закручен лихо и обыгрывает широко известные нам всем старые городские легенды, и о проклятых портретах, и о спиритических сеансах, и о мстительных духах.

Даже просто с этим набором книжка была бы очень даже неплохой, но есть там то, что делает ее бескрайне ценной.

Игорь Евдокимов очень бережно и добросовестно воспроизводит быт и реальность 1880 года в империи. Начиная от того, кто из больших людей может жить в небольшом городке и считаться там важными людьми и заканчивая цугом, который так любили выпускники Николаевской кавалерийской школы и потрясающей, хоть и чуть переписанной истории Афанасия Афанасьевича Астапова.

Ну какая красота!

И вы не подумайте, я очень-очень рада что выходит новый роман Криса, но можно хоть предыдущий это, того, переведут??

Найден новый самый мерзкий мужик, из когда либо написанных. Подвинься, Анс Бандрен, на сцену выходит Хосе Караско.

Нет, правда, фантастическая сволочь. Как и Анс.

Ладно, я долго прокрастинировала и ждала идеальных слов, но расскажу про Парадокс Тесея Анны Баснер так, как сумею.

Все началось с метлаха. И с того, что великовозрастный раздолбай-керамист Нельсон испытывает огромную душевную боль от того, что этот самый метлах, то есть старую плитку в парадном, пытаются заменить бездушным дешевым современным аналогом. А потом все закрутилось – Нельсон начинает расчищать витражи, знакомится с Лилей, находит потрясающий бальный зал и одну потерянную картину, которая странно связана сразу с несколькими другими героями, в общем сюжет превращается в бойкий такой арт-детектив с питерскими барахолками, сыном реставратора Ленина (или хранителя его трупа, тут уж как посмотреть), внучкой бывшего магната и еще кучей прекрасных людей. И с прекрасной керамикой. Правда, я бы хотела пару работ Нельсона на полку.

На самом деле дело тут, конечно, не в сюжете. Это все одна большая метафора, как мне кажется, бесконечного бегства от реальности и попытки спрятаться в прошлом, в истории. Вернуть то, что уже утеряно. И смотрится поэтому немного странновато, ну правда, все, что вас волнует - остался ли тот корабль тем самым кораблём? Серьезно? Ну и еще про эгоизм и амбиции творцов поговорить, да.

Это все можно было бы зачесть в минусы, поругаться и помахать руками, назвать Парадокс Тесея детективом, но роман написан с такой большой любовью к этим парадным, свинцовому небу и коммуналкам, что сам воспринимается как один большой и невероятно хороший побег. И даже такая идейная нелюбительница Питера как я это признает.

Так было бы не будь в романе последних четырех страниц.

От того, что почти четыреста страниц Баснер нежностью, с огромным пиететом выписывает всю эту вот идиллию, с чаем за антикварными столами, с фасадами, занавешенными транспарантами, со снежной кашей, особенно хорошо играет, казалось бы, неочевидный финал.

Реальность догоняет всех и вся и нещадно заставляет перестать думать о кораблях, чей список кажется бесконечным. Финал этот, кстати, отлично рифмуется с изящными чашечками, которые делает Нельсон, из озорства прикрепляя на дно невероятно реалистичные фаллосы.

Как бы глупо это сейчас ни прозвучало, мне кажется, метод Александра Великого, видимо, отлично подходит не только для узлов, но и для кораблей. Но, может, вы найдете в романе какой-то другой, свой ответ?

А пока все обсуждают сами знаете что, перечитываю воспоминания о другом лауреате, да и вообще на пороге снегов огромная теплота Эллендеи кажется просто жизненно необходимой.

А какие биографии или воспоминания нравятся вам? И получается ли у вас от них испытывать эмоции или это просто информация?

Я обещала это сделать чуть раньше, но решила что сейчас даже лучше. Пока все будут радоваться, печалиться и недоумевать по поводу выбора академиков, мы можем посмотреть на невероятно красивое.

Так что картины, упомянутые во Вдруг охотник выбегает Юлии Яковлевой. Ну а поскольку это детектив и чтоб не спойлерить, добавила сюда еще одну, она связана косвенно и за нее мне обиднее всего.

Под спойлерами - названия в порядке картин.

Ян ван Эйк, Благовещение. Национальная галерея искусства, Вашингтон.

Антуан Ватто, Меццетен. Метрополитен-музей, Нью-Йорк.

Рембрандт Харменс ван Рейн, Женщина с гвоздикой. Метрополитен-музей, Нью-Йорк.

Паоло Веронезе, Обнаружение Моисея. Национальная художественная галерея, Вашингтон.

Энтони ван Дейк, Портрет Изабеллы Брант. Национальная художественная галерея, Вашингтон.

Жан-Батист Симеон Шарден, Карточный домик. Национальная галерея искусства, Вашингтон.

Сандро Боттичелли, Поклонение Волхвов. Национальная галерея искусства, Вашингтон.


Дирк Боутс, Благовещение. Музей Гетти, Лос-Анджелес.

Паулюс Поттер, Наказание охотника. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Питер Пауль Рубенс, Аллегория вечности. Художественный музей Сан-Диего.

Героическим усилием воспроизвела (насколько смогла) прочитанное за год, получилось сто двадцать две книги, не считая незаконченного. И картинка, потому что на трезвую голову вспоминать некоторые книжки попросту негуманно.