В последнее время много думаю о молодых людях — своем поколении и поколениях последующих, гадая о том, что будет с Россией через тридцать лет, когда Советский Союз по настоящему уйдёт, в связи с естественной убылью тех, кто там родился и — в большинстве своем — ментально продолжает жить, зачастую не отдавая себе в том отчета. Очевидно, что нынешний общественный дискурс строится с опорой на них, все ещё советских людей. Наша «красная Пасха», образ одной-единственной Победы, а не череды побед, сцеженные где-то в вакууме «традиционные ценности», а не ценности христианские, многонационалочка, в конце концов — казалось, что все эти вещи будут тянуться вечно, но уже сейчас можно сказать, что они вполне преходящи. Откликаясь в сердцах людей позднего Советского Союза, они не находят практически никакого понимания в моем поколении, а уж тем паче в людях нулевых годов рождения. То есть, конечно, если постараться, мы можем найти тех, кто с упоением воспроизводит штампы государственной пропаганды, но это будут либо 1) конформисты, наследники карьеристов-комсомольцев, только совсем без каких-либо стыда и совести — таких больше всего; 2) родственные первым молодые члены партии КПРФ, потенциальные и настоящие, которые да, ленинцы, но отнюдь не патриоты; 3) милые шизы в одежде из бабушкиного сундука навроде помянутого мной ранее Никиты Электроника. Слава Богу, что у всех этих людей пассионарность вырезана на корню. С остальными же, к сожалению, советофилия не работает. Это, конечно, не значит, что молодой русский человек не может быть патриотом. Смею заметить, что вот уже третий год подряд мы — те из нас, кто продолжает жить в России, доказываем обратное. Просто патриот не равно советофил. Так и что же будет тогда, когда СССР окончательно уйдёт в разряд минувшего, когда общественный дискурс с концами перейдет в руки «непоротого поколения», по милому выражению либеров? Думаю, прежде всего, что нас ждёт серьезная переоценка XX века — во всем его объеме, отечественном и мировом. Мне хочется надеяться, что нас ждёт настоящее возрождение русского православия. И в чем я абсолютно уверен — время, которое наступит через тридцать лет, будет безоговорочно русским.