Сергей Шараков:Реплика к слову Никиты Сюндюкова, где он отводит обвинения А. Дугина в неортодоксальности.
Вопрос о Дугине отдельный.
Интересно то, что защита здесь строится на разделении философии и богословия: богослов выражает церковную традицию и несет ответственность перед Богом за каждое слово; философ выражает собственную интуицию и содержание и более свободен в слове - он может себе позволить поиск, отчего может и границы ортодоксальности переступать. И вот еще интересный тезис: слово и дело философа не обязательно должны совпадать, так как философу важно мысль додумать, а на дело может времени и не хватить, да и не хватает.
На мой взгляд, в этом рассуждении есть известное недоразумение: оно строится на модальности возможности: человек может быть философом, а может быть богословом. На самом деле, такой модальности в этом деле нет. Да, по факту она есть: поля можно поменять. Но от перемены мест сущность не изменится. о. Сергий Булгаков перешел в богословие и потянул в него ересь софиологии, усвоенную им в философии.
Философия от богословия отличается не модальностью возможности. Демаркационная линия здесь пролегает в модальности необходимости. Вот чем отличается картина от иконы? На иконе святое изображение дано в преображенном свете - благодатном. На картине мы видим изображение человеческого тела в свете естественного разума. Видение преображенного тела предполагает видение преображенного разума. Можно писать в стиле иконы и в свете естественного разума, но если художник не будет следовать канону (опыт преображения, зафиксированный в правилах), у него икона не получится.
То же самое и с богословием и философией: человек везде и всегда транслирует своей опыт (от избытка сердца глаголют уста), и это не модальность возможности. В богословии потому и невозможно отделить слово от дела, что слово благодатное не может родиться из непреображенного разума. А вот в философии слово от дела вполне отделяются, но это происходит, опять же, необходимым образом: "глазами в облака, да в трясину ногой".
И если философ чувствует эту свою немощь, то все на месте: не говорить от себя не могу, но склоняю голову перед идеалом. А если "от себя говорение" возводится в норму - это другая история.