«Мир хижинам — банкет дворцам». Рецензия на «Дворец» Поланского. — Не буду я для него петь! Что вообще думает профсоюз по этому вопросу?!
— Да ладно тебе, мистер Даллас богатый человек, он даст нам хорошие чаевые!
— Не смеши! Как богатеют богачи? — не дают чаевых…Этот диалог двух горничных — лишь одна из многих шпилек, которыми Поланский в «Дворце» исколол несчастных буржуа, что твой колдун-вуду тряпичную куклу. Шпилька одна из многих — но редкая цензурная: бóльшая часть острот мэтра бьёт уже по физиологии.
За это на него и ополчились кинокритики. «Фи, моветон» — воротят они свой интеллектуально-аристократический нос. Моветон? — но ne te fabula narratur? Не о тебе ли история эта? Не моветон ли присутствие интеллектуалов в качестве приживал/нахлебников на «великосветских» фуршетах и посиделках в московских (берлинских, парижских, лондонских) гостиных? Не моветон ли быть идеологической обслугой крупных буржуа, продавая им за деньги свои мозги? Моветон — это быть мозгом в подчинении у кишечника, каковую роль и играют кинокритики, всё ещё пишущие (даже из релокации) в дорогие издания.
Вот за это узнавание себя (скорее даже, своих патронов-меценатов) в несимпатичных героях «Дворца» околокиношная тусовка и восприняла в штыки Поланского.
Поэтому: не верьте ругательным рецензиям — и смотрите фильм сами, друзья мои.
«Дворец» — это сатира, подчас очень грубая, но надо понимать: невозможно тонко шутить над крайне низменным объектом. Буржуа, тем более — буржуа крупный, «уважаемый человек» — слишком прозаичная, анти-героичная фигура — отсюда и стиль повествования.
Но и не только сатира. Это ещё и притча, со всеми условностями и глубокими обобщениями притчи. Альпийский отель «Palace» слишком напоминает современное общество в миниатюре: богатеи на верхних этажах готовятся праздновать смену даты, услаждая себя бессмысленными развлечениями и умирая от них — а пролетариат покорно обслуживает господ, не упуская случая показать средний палец, когда хозяин на секунду отвернётся.
Несмотря на карнавально-ироничный антураж, «Дворец» наследует клаустрофобичной «домашней трилогии» Поланского: за подготовкой к празднику тревожно мерещится ожидание катастрофы. И дело не только в проблеме Y2K (действие разворачивается 31 декабря 1999 года, за минуты до «миллениума»). Старый мир скоро рухнет. Но не от «обнуления» всех четырёх цифр в имени года.
И неслучайно в кадре появляется ЕБН («я ухожу») — и его нынешний преемник (для всего мира, в российском прокате этот эпизод вырезан полностью — впрочем, умолчания иногда красноречивее слов). Отсюда и аллегория запертого в ловушке сейфа г-на Белова, который сам попросил закрыть за собой дверь. «Это ваша проблема!» — бритоголовый Саша Петров, плохо ворочая языком, пытается найти помощи у управляющего отелем. «Нет, это уже
ваша проблема!» — холодно отвечает уставший управляющий. (Кстати, его фамилия Kopf — голова! — и это единственный разумный человек в кадре. Тоже слишком явная аллегория — чтоб уж точно все поняли).
Оркестр на сцене играет кавер на «The Rythm of the Night», варьете трясёт перьями и телесами, труп миллиардера волокут на всеобщий променад — лишь бы никто не заподозрил, что он умер, пьяные горничные-гастарбайтеры в обнимку с русскими «братками» поют «Интернационал» (это не клюква, мы же в 2023 году вновь встали плечом к плечу с третьим миром против империализма!) — «это есть наш последний и решительный…» банкет!
Вот поэтому «Дворец» и слывёт «завещанием» Поланского. И дело не в 90-летнем мэтре, собирающемся уйти на кинематографический покой. Дело в том, что история буржуазного мира (в том виде как мы его знаем) рассказана. Потому эстетически (и логически) дни его сочтены.
…Об остальном напишут в параграфе будущего учебника по истории.
#Полански #кино #рецензия #capitalism_must_die