Утка по-пекински. Главная проблема социализма (и вообще любой попытки альтернативной судьбы для человечества) — не Сталин, не ГУЛАГ, а бюрократия. Точнее: трагическая её необходимость. Вот небольшая иллюстрация.
В 1951 году поэты-коммунисты Пабло Неруда и Илья Эренбург поехали в тогда ещё братский, революционный
Китай. В автобиографии «Признаюсь: я жил» Неруда оставил такие воспоминания:
«В ту пору
китайцы ходили в синем. Одежда, похожая на спецовку механика, была на всех женщинах, на всех мужчинах, и мне думалось о синеве неба, о людском единодушии. Никаких лохмотьев. Автомобилей, правда, тоже никаких. Всюду синий людской поток, растекающийся в разные стороны.
Шёл второй год революции. Страна, безусловно, должна была испытывать немалые трудности и лишения. Но, разъезжая по Пекину, мы этого не заметили. Меня и Эренбурга беспокоили, конечно, некоторые детали, вернее, лёгкий нервный тик окружавшего нас порядка. Наше простое желание купить носки и носовые платки обернулось государственной проблемой. После напряженных дебатов китайских товарищей, которые долго не приходили к единому мнению, мы, наконец, выехали из гостиницы целым караваном. Впереди была наша машина, за ней — машина с сопровождающими, потом с милицией и четвертая — с переводчиками. Машины рванулись с места, прокладывая путь среди людской толпы; они мчались, словно лавина, по тесному узкому каналу, который образовали расступавшиеся пешеходы. Как только мы подъехали к магазину, китайские товарищи выскочили из машины, мигом разогнали всех покупателей, остановили торговлю и, взявшись за руки, создали нечто вроде живого коридора, по которому мы с Эренбургом прошли, не поднимая глаз. Точно так же, стыдясь самих себя, через пятнадцать минут мы вернулись с маленькими пакетиками в руках и с твердым решением ничего больше в
Китае не покупать.
Подобные вещи приводили Эренбурга в ярость. Взять хотя бы историю с рестораном, о которой я сейчас расскажу. В ресторане при нашей гостинице нам подавали скверно приготовленные блюда английской кухни, которые остались в наследство от старой колониальной системы. Я, давний почитатель китайской кухни, сказал своему молодому переводчику, что жажду насладиться прославленным кулинарным искусством пекинцев. Он ответил, что проконсультируется по этому вопросу с товарищами.
Не знаю, консультировался ли наш переводчик или нет, только мы по-прежнему жевали дубовый английский ростбиф в ресторане гостиницы. Я снова напомнил переводчику о нашем желании. Он задумался и сказал:
— Наши товарищи совещались уже несколько раз, вопрос должен решиться со дня на день.
Назавтра к нам подошел ответственный товарищ из комитета по приему нашей делегации. Нацепив на лицо дежурную улыбку, он поинтересовался, действительно ли у нас есть такое желание. «Разумеется», — резанул Эренбург. Я же добавил, что ещё в годы юности познакомился с прославленной кухней Кантона, а теперь мечтаю о знаменитых пекинских приправах.
— Это сложно, — сказал озабоченно товарищ из комитета. Он молча покачал головой и решительно добавил: — Думаю, почти невозможно.
Эренбург улыбнулся горькой улыбкой неисправимого скептика. Я же пришел в полную ярость.
— Товарищ, — сказал я, — будьте любезны оформить документы для нашего отъезда в Париж. Коль скоро я не могу попробовать китайские блюда в
Китае, я их без труда получу в Латинском квартале.
Моя гневная речь имела успех. Через четыре часа мы вместе с нашей весьма многочисленной свитой прибыли в знаменитый ресторан, где пять столетий подряд готовят утку по-пекински, незабываемое, изысканнейшее блюдо.
Ресторан, в каких-нибудь трехстах метрах от нашей гостиницы, был открыт с утра до поздней ночи».
#Неруда #Китай #социализм #бюрократия