Сергей Лёвин. «Космос». Проза. Краснодар, 2015 г
Часть 2. Художественные приложения
«Иногда (чаще всего это случалось в самый разгар веселья) кто-нибудь из компании внезапно восклицал: “Люди, а зачем мы живём? Живём-то зачем?!” — и с размаху бил кулаком по столику так, что вздрагивали бутылки, взлетала в воздух белыми крупинками, схожими с крохотными градинками, соль и размётывались по сторонам скорлупки яиц, недавно подобранных на соседней могиле. Кулак оказывался осушенным и долго ныл, а собутыльники смотрели на взволнованного этим мигом собрата понимающе и молча сочувствовали, зная, что помочь человеку в момент истины не только нельзя, но и нежелательно — можно сделать только хуже, а кому захочется портить такой замечательный день?
Вскоре накал страстей стихал, беседа медленно возвращалась в прежнее русло, и мужики сидели дальше, приоткрывая друг другу завесу своей жизни. Никто не перебивал говорящего, и только когда наставал долгожданный миг, знаменующийся звяканьем бутылочного горлышка о край гранёного стакана, слушатели опрокидывали новую стопку одним мощным глотком и захрустывали алкогольную горечь доброй половинкой сочной луковицы, предусмотрительно захваченной с собой, ибо нет ничего приятнее замещения одного резкого вкуса другим, сильным и обжигающим, растекающимся во рту прозрачной остротой, вытесняющим резкий водочный запах и заставляющим встряхивать головой, выговаривая: “Эх, х-ха-раш-ша, зараза!”
Так сидели мужики под добродушным солнышком, забывая о наскучивших проблемах, жёнах и детях, службе и политике, о том, что прямо под ними мёртвые. Смешивались мысли с водкою, сливался Город с кладбищем, и неясно становилось тогда, где находится граница между царствами живых и мёртвых, да и есть ли эта граница вообще — становилось непонятно. А мужики не спешили разбредаться по домам — хорошо было здесь: не угнетали монотонностью дешёвых обоев бетонные стены, автобусы с машинами не выплёвывали лохматые клубы выхлопных газов, захламлённый асфальт не доедал подошвы ботинок и не высушивал мозг своей гнетущей, подавляющей любые здоровые мысли серостью. Ничего плохого не было среди травы и перекошенных крестиков, столиков и скамеечек, которые стали прибежищем для всех, кто покинул городскую черту временно или навсегда.
И, как ни странно, трава здесь была зеленее декоративных растений, взлелеянных в керамических горшочках, что теснятся на подоконниках коммунальных комнатушек, и небо голубее, так как не приглушал его жизнеутверждающую синь расползающийся из кварталов сигаретный дым вкупе с заводскими отходами, которые неутомимо исторгали высоченные, устремлённые в небо, словно стволы гигантских артиллерийских орудий, кирпичные трубы, и настроение светлее и чище...
Трава тихонечко шелестела, карты трепыхались в порывах тёплого ветра, журчала по стаканам водка, плыли по небу редкие фигурные облака, и сидели под облаками мужики, и лежали под слоем земли под мужиками мертвяки, и горело в неизмеримой глубине под мертвяками огромное сердце планеты, и воздух был пропитан свободой, надеждой и грустью...»
(В предыдущем посте — Часть 1. Заметки о книге)
#литература #хорошаякнига #левин #сергейлевин #космос #миниатюры #книжнаяполка #formasloff #формаслов #проза