Очередная книга – на этот раз «В начале был(о) кофе» Светланы Гурьяновой. Сразу скажу, что по поводу того, какого рода «кофе» русский язык с самого начала был в сомненьях (и остается в них по сей день). Книга про то, что язык – живой организм, который постоянно эволюционирует и накапливает «мутации» - изменения, которые его упорядочивают, развивают и адаптируют к меняющимся условиям внешней среды. То, что сегодня нам кажется правильным, когда-то было как минимум странным, а скорее – безграмотным. В этой логике прекрасно разобрана история с феминитивами – почему в некоторых случаях они в русском языке есть, а в других – нет. Все аргументы, ратующих за феминитивы, последовательно разобраны (и почти все отклонены – не феминитивы делают женщин в обществе заметными, уважаемыми или наделенными правами). Для меня было открытием, что женский род в русском языке маркирован сильнее, чем мужской. Мужской род с языковой точки зрения слабее, он скорее нейтрален (т.е. обозначает и мужчину, и женщину соответствующей профессии, например, и даже описывает ситуации, в которых речь может идти только о женщине, как в детском вопросе «Мама, а кто тебя родил?»). Но где же тут экономика? Как минимум в двух местах. Во-первых, любые отсылки к берестяным грамотам напоминают экономисту, что основное их содержание было экономическим: учет доходов и расходов, учет и взыскание долгов, торговые вопросы, черновики официальных документов – завещания, купчие, расписки. Личное, учебное, литературное в них попадало намного реже. (Так же обстоят дела и с месопотамскими глиняными табличками) Во-вторых, кажется, что само развитие языка можно было бы прекрасно описывать в терминах эволюционных игр (из теории игр). Такие игры описывают динамику развития технологий, например. Если есть две технологии, какая из них окажется в итоге более распространенной, чем другая? Совсем не обязательно та, которой изначально пользуются больше людей. Все зависит не только от пропорции пользователей, но и от «выигрышей» (под выигрышами может пониматься что угодно – от реальной денежной выгоды до удобства пользования или социального одобрения). Если слово «кофе» относит к мужскому роду меньшая группа людей, но с таким употреблением связан больший выигрыш (например, в виде социального одобрения или маркера более высокого социального статуса или грамотности), употребление слова в мужском роде постепенно начнет преобладать. Но если социальная составляющая выигрыша не настолько сильна по сравнению с языковой логикой (согласно которой «кофе» тяготеет к среднему роду), длительное время будет сохраняться ситуация с двумя вариантами (как оно в реальности и происходит). Но есть и третий момент, отсылающий к экономике – вся вторая часть книги посвящена развенчиванию разнообразных теорий «лингвофриков». Экономист немедленно чувствует всю боль профессионала, в чьей профессии прекрасно разбирается каждый (как в футболе, политике, современных технологиях…). Почти каждому мифу, распространяемому лингвофриками, экономисты могут сопоставить собственные мифы. Такое сходство сюжетов указывает на глубинную, можно даже сказать архетипичную историю происхождения этих мифов. И именно поэтому бороться с ними так сложно. (Приводить мифы не буду, чтобы их не распространять 😂) #экономист_читающий