Говорят, что войны и выборы в конечном счете выигрывает экономика, а точнее – ее сильные и слабые стороны. Это применимо к грузинским выборам, которые активно пытается оспорить оппозиция. С 2012 года Грузия показывала очень неплохие темпы экономического роста (в районе 6% в год, если исключить падение в пандемию). Это позволило снизить бедность с 70% в 2010 г. до примерно 40% в 2023 (оценка Всемирного банка). Грузия находится на 7-м месте в рейтинге Doing Business Всемирного банка, обгоняя Великобританию, Норвегию и Швецию (Россия в этом рейтинге на 28-м месте). Да, рейтинг несовершенен, и по отдельным компонентам видно, что со строительством, например, не все хорошо, но он в целом отражает усилия государства по изменению делового климата. В чем же проблема (помимо российских специалистов, наводнивших местный рынок труда, но затем во многом схлынувших)? Когда в 2014 Грузия подписала с ЕС «глубокое и всеобъемлющее соглашение о свободной торговле», ожидался приток иностранных инвестиций и рост торговых связей, включая рост грузинского экспорта. Однако на середину 2024 года ЕС не входит в первую десятку инвесторов в Грузию. Внешнеторговый оборот Грузии с ЕС вырос, но за счет того, что Грузия много больше импортирует из ЕС, чем до подписания соглашения. Экспорт из Грузии в ЕС почти не вырос (на середину 2024 г. топ-5 импортеров из Грузии – Кыргызстан, Казахстан, Россия, Армения и Азербайджан). На страны ЕС приходится чуть больше 8% экспорта Грузии. Многие традиционные товары грузинского экспорта наталкиваются на специальные защитные меры со стороны ЕС, в первую очередь – в части продукции сельского хозяйства, которая является естественной экспортной статьей для Грузии. И кажется, что Грузия сделала выбор в пользу тех, кто ищет возможности более активно решать экономические проблемы страны и развивать сотрудничество с теми странами, которые торгуют с ней и на деле вкладываются в ее развитие. Посмотрим, удастся ли им выполнить свои обещания.