В Италии дожди тёплые?
Мы зажгли пару свечей. Комната погрузилась в мрачно-приятные пейзажи с тенями.
Время уже изживало себя, в нем не было больше смысла. Оно раздробилось на два, как и моя жизнь месяц назад.
Однако сейчас ещё можно слегка задеть нити прошлого. Сегодня был праздник, для многих так и не наступивший.
Мишура кое-где втаптывалась в грязь бегущими людьми. Ёлки валялись всюду, как погибшие на обочинах.
Банка глухим звуком приземлилась на стол.
— Это фасоль!
Закрутка с надписью «фасоль» так легко согрела душу, хоть и была холодной как черт. Всюду было ужасно морозно.
— Теперь у нас есть праздничный ужин! Всё почти как раньше.
Раньше.
Перекатывать на языке эту фразу сродни кусать сырую землю, потому что на неё упал кусок хлеба. Совсем позабыв о том, что вчера ел красную рыбу с авокадо на тосте с семенами.
— Откроешь?
Я пытался распотрошить эту закуску взглядом. Никогда бы фасоль не оказалась у меня в желудке месяц назад. А теперь хотелось стекло облизывать до последней капли заготовки.
С силой открутив крышку, я посмотрел в глаза девушки, которая светилась от счастья. Иногда мне казалось, что она сумасшедшая. Ведь не быть сейчас пустым и затхлым было преступно.
— Давай пока только попробуем. Подождём полуночи, чтобы
все было, как в праздник.
У меня не было сил ответить ей гневно или зло. Внутри меня всё кипело и тут же потухало. Прерогатива быть собой уничтожилась в крови окончательно. Тень меня заполонила каждую клетку моего тела, вводя свои правила и законы.
Я был холериком, а стал никем.
Саша обшаривала двухкомнатную квартиру с таким рвением и любопытством, словно это был дворец, а не очередная халупа.
Я сидел за столом, вглядывалась в танцующую каплю пламени на фитиле.
Почему я вообще ещё живу? Боюсь смерти? Она уже давно стала неким проводником для меня. Её руки обвивали, как в вальсе. Быстро и безутешно. От неё уже не было смысла скрываться. Весь мрак всегда хранился не в упавшей на тебя стене, а в людях, мечтавших сожрать тебя в подворотне.
— Представляешь, здесь есть шахматы! Можем сыграть! — глухо доходил до меня голос девушки из соседней комнаты.
Откинув тело на спинку стула, я молчал. Мне было тошно издавать из себя хоть какой-то звук. Не хотелось существовать. Хотелось просто уснуть и никогда больше не вставать с ободранного пола, ощущая дрожь от очередного кошмара, который был не так мрачен, как реальность.
Пока мы переставляли фигуры на доске, Саша рассказывала забавные истории, которые я слышал уже не в первый раз.
— Ты ведь меня чуть лопатой не ударил, когда встретил. Словно это было вчера! А мы уже столько времени вместе бродим.
Оставить её в живых было риском. Она могла отрубить мне любую конечность, пока мы спали. Да и толку от неё я не видел, пока она при мне не убила одного урода, напавшего на нас. В тот момент мы и стали партнёрами по выживанию. Абсурд да и только. Но ничего рационального больше не существовало.
Она привыкла, что чаще всего я молчал. А я успел научиться анализировать её бесконечный трёп.
— Ой, мы с тобой заигрались, — я выиграл пять партий. — На часах уже без четырех двенадцать.
Она села за ближайший от меня стул, притянув банку поближе к нам. Девушка с самого начала достала ложки, которые сейчас покоились в наших руках.
Фасоль была прекрасной. Предавать свои вкусы после произошедшего было так правильно. Совсем не низко.
— С Новым годом, Женя, — девушка взяла меня за руку, поднимая на меня взгляд. Её глаза были раем в этом кромешном аду. Сладко-медовые.
— С Новым годом, Сашенька.
На её щеках медленно вырисовывались влажные дорожки.
Пару секунд я размышлял в молчании, обнимая её плечи.
— Как думаешь, в Италии шли тёплые дожди? Или они были такие же прохладные, как и у нас? — мой голос уже совсем счах.
Она действительно задумалась над этим вопросом.
— Не знаю… — вытирая слёзы ладошками, ответила она.
— Я тоже.
Больше этой страны не существовало. Мы никогда не узнаем ответ.
#зарисовки
