Это пиздец. Это просто ебаный пиздец. Всё очень, очень плохо, и Веназар абсолютно не знает, что с этим сделать. Веник в ахуе? В полном блять. За секунду всё тело будто онемело, а после налилось невероятной тяжестью. Он не может сделать ни шагу. Он хочет уйти. Сбежать. Куда угодно, только бы не здесь. Только бы не видеть этот кошмар. Веназар в мгновение багровеет, бледнеет, зеленеет. На лице можно прочесть весь огромнейший спектр эмоций, что по итогу складываются лишь одно — ебаный животный ужас. Глаза жжёт от слёз. Их хочется вырезать, выдрать с корнем и больше никогда не видеть, но он смотрит. Смотрит, не отрываясь ни на секунду. Они на крыше, они за тысячи километров отсюда, но Веназару кажется, что он слышит каждый крик. Он слышит как люди, объятые пламенем, пытаются спастись. Как они бьют окна и двери, как ногти царапают каменные стены в последней надежде. Не поможет. Ничего уже блять не поможет. Они там умирают, сгорают заживо, без какой-либо, даже самой крохотной, возможности спастись. Страшно-страшно-страшно. Животный сука ужас. Он переводит взгляд на Клеша. Пацан стоит рядом, улыбаясь абсолютно дикой, безумной улыбкой. Смеётся громко, протяжно, настолько, что уши хочется вырвать. Нахуй-нахуй-нахуй нахуй блять. Рейк тут же отходит чуть дальше, и Веник не успевает уследить за движением. Его хватают, прижимаются сзади всем телом, стесняя движения. Не сбежать. Грубо хватают за подбородок, и заставляют смотреть прямо. На огромный взрыв, на горящий, только что реконструированный, собор. Веназар, на самом деле, довольно тактильный. Очень любил обниматься с друзьями, коллегами, при встрече приветливо похлопывал по спине. Клеш, сука, не умеет обниматься. Он впивается в тело почти до боли, он пережимает грудь так, что не получается сделать ни единого вздоха. Он отвратительно тянет за волосы, и тихо шепчет: «Это всё для тебя, принцесса». Ёбаный взрыв. Ёбаный терракт в самом центре Парижа. Архитектор горящего собора пытается вырваться из крепкой хватки спустя три минуты. Он отбивается всеми силами, извивается в чужих руках, будто змея. Не выходит. С Клешем ничего, сука, не выходит. Этот на глухо ёбнутый только ещё ближе тянет, трётся, и хохочет во всё горло. Так противно дышит куда-то в шею, прикусывает мочку уха. Блять. Блять блять блять. Там люди, там дети, там...- Закрыть глаза просто не выходит, но от слез и так почти ничего не видно. Картинка вдали мажется, превращаясь в сплошной сумбур из красно-ораньжевых цветов. Блять, Клеш, им надо помочь. Блять, как ты мог? Ты устроил ебаный терракт. Ты убил несколько тысяч людей. Ты уничтожил всё, над чем я работал долгие годы не покладая рук. Ты блять, ты... Ты ебаный монстр. Веназар плачет, когда его утягивают в поцелуй. Так больно больно, дико больно и мерзко. Клеш наседает. Клеш держит за волосы и сжимает свои блядские пальцы на горле в лёгком удушье. Клеш целуется мокро и грязно, просто сука отвратительно. Его прикосновения везде везде, они по всему телу, они уже под кожей. Очень хочется застрелиться прямо сейчас. Просто забыть об этом моменте, об этом взрыве и о всей своей ёбаной жизни. Просто хочется исчезнуть как можно скорее. Просто хочется... не получается. Раздается ещё один мощный взрыв. Нет-нет-нет-нет-нет-нет хватит блять! Глаза опухли от слёз, но Рейка, кажется, это ни сколички не смущает. Он раз за разом лезет ближе, он целуется так мерзко и мокро, что хочется снять всю кожу. Ты животное. Ты ебаное животное, Клеш. Ты полный говнюк, монстр воплоти. Облизываешься, целуешь всё также противно. Отвратительно лезешь в штаны против воли и шепчешь что-то обманчиво нежное на ухо. Пожалуйста. Пожалуйста, только не это. Крики не стихают спустя день, спустя два, неделю, месяц. Веник будто слышит их особенно отчётливо где-то очень глубоко в голове.Нельзя. Нельзя так это оставить, нельзя чтоб... нельзя. Но Веназар всё равно не идёт в полицию, Веназар всё равно говорит что этот день они с Клешем провели вместе, на очередном сопливом свидании. Ну как, нравится такая романтика?