Диамкей смеётся так громко, туша очередную сигарету о грудь Клайда. Ему так ужасно плохо, и, сука, хорошо вместе с тем. Вампир обниматься лезет слишком нежно, будто они великие, блять, влюбленные. Носом по шее ведёт медленно, наслаждается безумно. Аромат свежей живой крови чувствуется уж очень хорошо, и от этого тянет только шире улыбаться. Якудза, может, то что между ними происходит любовью и правда считал. Диамкей играется, сломать пытается всеми силами, переебать в мясорубке сильное тело и шаткую психику. Он искренне так сильно наслаждается каждой крупицей чужой боли, каждым рваным вздохом и ненавидящим взглядом. Наверное, кто-то «любовью» это и мог назвать. Диам на хую такую любовь вертел, ему просто до безумия весело. Кеи под очередное, почти ласковое, «Жена», сдирает Клайду чуть ли не пол спины. Отрывать кожу почти что пластами вообще было занятием самым любимым, таким сука приятным. От не зажившего следа зубов острыми ногтями ведёт так медленно, вонзаясь до мяса. Раны страшные останутся точно, и крайне болезненные, если чёртовому япошке ещё не отбило нахер всю чувствительность. Но тот то ли шипит, то ли мычит, а может вообще стонет, и Диам победно улыбается. Он, конечно, калечить любил не физически, а морально, но с Клайдом хочется попробовать всё. Диам чувствует ещё один особенно сильный толчок, и пьянеет будто. Его тянут за волосы, об изголовье кровати прикладывают особенно сильно, и шепчут на ухо что-то настолько пошлое, что в дрожь бросает. Не столько из-за посыла слов, сколько из-за этого блядского низкого тона. Ну что же ты делаешь со мной, Клайд? Кеи кажется, что он плавится буквально, и в очередной раз клыками вгрызается в плечо. К венам в такой ебуче опасной близости, но пока держится ещё, иначе будет слишком мало, скучно. Японец на это реагирует ежесекундно, отдирает от себя с громкой и болезненной пощёчиной, но процесс не прерывает никак. Просто смотрит на куски своей же плоти в чужих зубах, и продолжает вдалбливаться в тело с тихими стонами. Ему тоже по своему х-о-р-о-ш-о. Они трахаются долго, очень. И следующую ночь тоже. Неделя, месяц, друг друга просто не отпускают. Грязно, с кровью, слюнями, по‌том, таким животным удовольствием, что с ебучим отвращением граничит. Нескончаемый марафон из физического насилия, которое, с восходом солнца, перетекает медленно в моральное. В крики, ненависть, сопли. В бесконечное ебание мозгов, в игры Диама с чужим податливым эго. И всё ту же красную красную кровь. Не жизнь, а обломки, сладкая пытка, то, что они никогда не бросят, хотя уже сейчас друг другу глотку перегрызть готовы. Диамкей смеётся так громко, туша очередную сигарету о грудь Клайда. Ему нравится думать о том, сколько же ещё раз он сломать сможет свою самую любимую игрушку.