#пишу | #hyunjin и пока сжимают горло нереализованные возможности и неосуществимые мечты, он вновь здесь: сегодня — спокойный, мечтательно-влюбленный и молчаливый. за спиной — подоконник. вцепиться в него ладонями и сжать, словно ещё немного — и не удастся устоять на ногах. столько было попыток сказать ему — о чувствах; о том, о чем говорят среди ночи, когда болезненно обнажается уродливая искренность, — но каждый раз, когда представляется возможность, в голове совсем пусто. но, может, Хёнджин все знает и так. а сердце сжимается. и, кажется, не бьётся больше. Хёнджин касается волос и запускает длинные, тонкие пальцы; от его ласки немеет затылок. в дни, когда он не может быть рядом, он присылает невозможно смущающие сообщения — такие, какие даже друзьям показывать стыдно, — и иногда что-то шепчет в голосовых. ничего не разобрать. — почему не отвечаешь мне? — спрашивает, удерживая взгляд. слегка улыбается, и его хватка слегка усиливается. — м? потому что этот шепот — запрещённый прием; потому что даже если я захочу тебе ответить, то не найду подходящих слов. Хёнджин сегодня — загадочно-романтичный. по его лицу трудно прочитать конкретную эмоцию, но его уши краснеют с каждой минутой все больше. он делает вид, словно ничего не происходит, совсем забывая, что волосы теперь ничего не скрывают. он опускает взгляд к кончику носа, затем — ещё немного ниже, а после вновь смотрит в глаза. мягко массажирует затылок, вызывая онемение и дрожь вдоль позвоночника, — и вдруг становится труднее дышать, как будто кто-то сжал горло и перекрыл воздух. а это всего лишь он подошёл на шаг. когда он подобрался так близко... нет возможности вспомнить. или хоть что-нибудь обдумать. руками — по его груди и шее и, ненамеренно цепляя сережки ребром ладони, коснуться короткостриженных волос. взгляд Хёнджина туманится, словно он теряет фокус. снова смотрит чуть ниже носа и размыкает губы только чтобы, скользнув пальцами по талии и удерживая затылок, укусить. почти сразу он целует, и все напряжение в его плечах внезапно исчезает: он выдыхает, напирает и вынуждает сесть на подоконник. вновь “множество“ становится “одним“ — снова мир сжимается в точку, когда звуки города за стеклом внезапно стихают. но его дыхание громкое, как и его сердце, — и если бы у меня была возможность, я бы за тобой — в открытое море и мертвую пустыню. была бы возможность — в преисподнюю или рай; на тысячи километров под землю или на седьмое небо вдвоем. скажи мне пойти за тобой — я не буду колебаться ни секунды... Хёнджин напрягает руки, когда прерывается и мягко оттягивает волосы, вынуждая обнажить шею... слова срываются прежде, чем удается их осознать. — если ты скажешь, я спущусь в ад вместо тебя. закрыть глаза, пока необъяснимое горячее чувство накрывает лицо. эти слова звучат так глупо — точно так же, как те сообщения Хёнджина по ночам, наполненные странными громкими фразами. в ответ он прижимается губами к коже и, замолкая, думает несколько секунд. в конце концов говорит тихо, на придыхании: — в ад — только перед тобой. обмякает всё тело. спину обжигает ледяное окно. — я люблю тебя. ты знал? Хёнджин тихо смеётся и, поглаживая шею, целует снова.