ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФОРМА И НАЦИОНАЛЬНАЯ МАТЕРИЯ В ФИЛОСОФИИ КОНСТАНТИНА ЛЕОНТЬЕВА Признанный классик русской политической, философской и литературоведческой мысли Константин Николаевич Леонтьев (1831–1891) был младшим, седьмым ребёнком в семье. Он окончил калужскую гимназию (1849), учился на медицинском факультете Императорского Московского университета и во время Крымской войны добровольно пошёл батальонным лекарем в Белёвский егерский полк. Тогда же, во время войны, он начинает печататься (повесть «Благодарность», 1854). В молодости К.Н. Леонтьев искренне считал своим призванием художественную прозу и мечтал написать литературный шедевр. Тем временем внешняя канва его жизни сменяется с врачебной на дипломатическую службу (1863–1873) в Азиатском департаменте МИДа. В 1871 году, тяжко заболев, К.Н. Леонтьев переживает религиозное обращение, даёт обет принять монашество и исцеляется от недуга чудесным образом по молитвам Пресвятой Богородицы. Живет на Афоне (1871–1872) в русском Пантелеймоновском монастыре. В 1874 году с Востока в Россию Константин Леонтьев возвращается уже опытным публицистом. И, будучи послушником в Николо-Угрешском монастыре, подготавливает своё знаменитое исследование «Византизм и славянство» (1875). Политическая форма и национальная материя В седьмой главе «Византизма и славянства» («О государственной форме») Константин Леонтьев сформулировал важную закономерность соотношения формы и содержания политической идеи, которая хорошо освещает современную роль прогрессистов и консерваторов. «Форма, — утверждал мыслитель, — вообще есть выражение идеи, заключённой в материи (содержании). Она есть отрицательный момент явления, материя – положительный… Форма есть деспотизм внутренней идеи, не дающий материи разбегаться. Разрывая узы этого естественного деспотизма, явление гибнет». К.Н. Леонтьев говорит о социальной морфологии, о деспотической взаимозависимости формы и материи от своей исторической идеи, по сути, рассуждая о соединении в жизни духа и материи, о монархической власти, которая на протяжении тысячелетней истории сковывала материю (тело) русской нации своим государственным обручем формы. И без которой (политической формы) материя в нашей реальности потеряла свои жизненно важные свойства (единство и господство). Противопоставляя процесс развития либеральному всесмешению, Константин Леонтьев называет его процессом разложения. И находит сходство у прогресса «с явлениями горения, гниения, таяния льда (менее воды свободного, ограниченного кристаллизацией)… холерного процесса, который постепенно обращает весьма различных людей сперва в более однообразные трупы (равенство), потом в совершенно почти схожие (равенство) остовы и, наконец, в свободные (относительно, конечно): азот, водород, кислород и т. д.». При всесмешении живые политические организмы теряют свою оригинальную форму, становятся однороднее, однообразнее, но при этом теряют свою жизнеспособность, как теряет свою форму и разлагается умершее тело. «Чтобы узнать, что организму пригодно, надо прежде всего ясно понять самый организм», – к такому выводу приходит Константин Леонтьев. А каждый политический организм по-своему оригинален, чем более когда он достигает своей исторической зрелости. К тому же психологически и структурно, по форме, политический организм неизменен, единожды сформировавшись. «Государственная форма, — как писал К.Н. Леонтьев, — у каждой нации, у каждого общества своя; она в главной основе неизменна до гроба исторического, но меняется быстрее или медленнее в частностях, от начала до конца». Если же эту форму менять революционными способами, то вместе с государственной формой неизбежно деформируется и сама материя нации, что ставит под вопрос саму жизнеспособность национальной материи.