"В тот бесконечно давний день в нашей деревенской усадьбe в Орловской губернии я увидал картинку, изображавшую дикие горы, бeлый холст водопада и приземистого, толстого мужика, карлика с бабьим лицом, с раздутым горлом, т. е. с зобом, стоявшего под водопадом с длинной палкой в рукe, в небольшой шляпкe, похожей на женскую, с торчащим сбоку птичьим пером. А под картинкой прочел подпись, поразившую меня своим послeдним словом, тогда еще, к счастью, неизвeстным мнe: "Встрeча в горах с кретином". Кретин! Не будь этого необыкновенного слова, карлик с зобом, с бабьим лицом и в шляпкe вродe женской показался бы мнe, вeроятно, только очень противным и больше ничего. Но кретин? В этом словe мнe почудилось что-то страшное, загадочное, даже как будто волшебное" Из воспоминаний Ивана Алексеевича Бунина. И это - приблизительно все, что я думаю о гомерически смешном интервью Лундстрема о русской интеллигенции. Почему, кстати, Лундстрема, а не Апачева? Не Любови Успенской? Дай ответ. Не даёт ответа.