Складывается устойчивое ощущение, что у наших кинематографистов есть вечная идея фикс: до исступления экранизировать два романа, совершенно для экранизации непригодных. В одном распятый Христос, говорящий кот и вокруг всего этого голые тётки летают над Москвой на мётлах, а в другом студент пятьсот страниц мучается совестью. И всякий раз, когда новая (девяносто восьмая по счету) экранизация одного из этих романов маячит на горизонте — интеллектуальная публика приходит в священный ажиотаж, распаляя себя вопросом «Как это будет сделано?», при этом вопросом «Нахуя это будет сделано?» ни капли не задаётся. А по-моему стоило бы.