По следам вчерашнего поста [1] про мышечную дисморфофобию читатели прислали отличную подборку [2] рекламных объявлений в американских газетах 1930-1950-х годов. В них женщинам предлагают различные средства, чтобы перестать быть худыми и набрать заветные дюймы и фунты. Что? Да! Читательницам (и, кстати, читателям) сообщали, что быть худой или худым —плохо, потому что худые непривлекательны. «Набери 10 фунтов, стань самым популярным человеком на пляже и обрети заветную любовь», — буквально так. Интересно, что этот тренд пришёл на смену тренду на мальчишескую худобу, господствовавшему в 1920-е. Кажется, что подборка служит доказательством, опровергающим то, о чём я писал в посте про дисморфофобию: мол, нет никаких биологически предопределённых детерминант красоты, и то, что мы будем считать красивым, зависит от моды. И это будет неверно. Посмотрите на рекламные объявления. Девушек, которых в них называются curvy, то есть округлыми, сегодня помещают на фото «после» в рекламе средств для похудения. Это объективно стройные барышни, разве что мышц у них маловато. Но в те времена мускулистыми были разве что фермерши, и городские дамы вряд ли хотели напоминать их. Ну и в целом на рекламных картинках набравшие вес девушки не становятся толстыми и бесформенными. Напротив, они обретают curves, то есть у них чётко обозначаются грудь и бёдра, а талия остаётся тонкой. В некоторых объявлениях для сравнения есть худые девушки и юноши, у которых никаких форм нет, это кожа, натянутая на скелет. То есть у пополневших девушек из объявлений заметно усилились те самые биологически определяемые детерминанты красоты: большая разница между окружностью талии и окружностью бёдер и выраженная грудь. С другой стороны, если мы посмотрим на плакаты 1920-х, которые прославляли мальчикоподобных девушек, то обнаружим там другие детерминанты красоты. У худеньких дев с этих плакатов обычно чётко очерченные скулы при больших губах, маленьком носике и больших глазах. Большие глаза и пухлые губы — это типично детские признаки, они же признаки молодости. Выраженные скулы, наоборот, признак зрелости, то есть способности зачать и выносить ребёнка. Иначе говоря, у худых девушек 1920-х также присутствовали классические детерминанты красоты, только акцент делался на другом их наборе. Скорее всего, отход от тренда мальчикоподобной худобы к женственным округлостям был связан с тем, что в послевоенные годы многие плохо питались, и наличие хоть какой-то жировой прослойки было показателем благополучия. Женщины и мужчины, похожие на узников Бухенвальда, очевидно, нездоровы, а нездоровье вызывает у нас отторжение, а не сексуальный интерес. Это тоже защитный механизм, не дававший растрачивать ресурсы на отношения с тем, кто вряд ли сможет стать хорошим отцом или хорошей матерью. То есть мы видим, что мода, безусловно, оказывает влияние на наши предпочтения – на то мы и люди, чтобы быть больше, чем чистая биология, – но точно так же мы видим, что веяния моды не совсем случайны и, хотя и определяются внешними факторами, по сути направлены на то же: подчеркнуть биологически определяемые детерминанты красоты, те самые признаки, что самка может стать хорошей матерью, а самец – хорошим отцом, или как минимум поставщиком хороших генов для потомства. Размножение является единственной целью и смыслом существования живых существ. Так было миллионы лет, и миллионы лет шёл отбор, благоприятствующий поведению, которое увеличивало шансы живых существ на размножение. Восприятие признаков, указывающих на хороший родительский потенциал самца или самки, как красивых и желанных — тоже результат тщательного отбора. Мы отличаемся от других живых существ тем, что у нас есть разум, но при этом наша биология осталась той же, что и в пещерах. И вместо того чтобы отрицать её, куда разумнее (ну раз уж у нас есть этот самый разум) принять её во внимание. Потому что следование нашим биологическим направляющим даёт нам множество положительных эмоций и даже смыслы в жизни – мы подробнее говорили об этом в стриме про чайлдфри [3]. Это дефицитные и очень ценные ресурсы, так зачем же их упускать?