​Наконец-то о «Субстанции» ⚠️ TW: физиологические описания, спойлеры Я так долго откладывала написание этого поста, чтобы, наверное, лишний раз не вспоминать фильм. С киносеанса я тогда вышла на трясущихся ногах с мыслью, что это самый отвратительный боди-хоррор, который я видела. Сюжет таков: актриса Элизабет Спаркл, работающая в бьюти-телеиндустрии, оказывается из неё выдавлена, когда, по меркам своей профессии, стареет. Deus ex machina подкидывает ей чудо-препарат, который позволит на время снова становиться молодой, — главное соблюдать строгие тайминги регулярного возвращения в «старое» тело. Жизнь героини превращается в чередование наслаждения вновь обретённой славой с периодами болезненного «похмелья» в ожидании очередного периода молодости. Несложно догадаться, что вскоре такая жизнь ей надоедает и Элизабет начинает злоупотреблять препаратом. Чревато это тем, что с каждым лишним «молодым» часом «старое» тело приходит во всё большую негодность. Посыл понятен: культ молодости, объективация и сексуализация побуждает женщин (а в побочной, контекстной сюжетной линии — и некоторых мужчин) идти на страшные жертвы, чтобы оставаться на плаву. Мужчины, заправляющие индустрией, показаны максимально карикатурно: старые (и их-то за старость никто со счетов не сбрасывает), богатые, беспринципные, эгоистичные и вульгарные. Но меня больше, чем социальный посыл, поразило что-то другое. И я долго пыталась понять, что же делает этот фильм для меня ужаснее «Мухи» Дэвида Кроненберга и «Нечто» Джона Карпентера. И вот что: контраст отвратительного с прекрасным, маскирующий противостояние Я и Другого. Здесь он доведён до предела. И за этим доведением до предела мы наблюдаем в течение всего хронометража. В самом начале действие Субстанции™ нам показывают на разделении яичного желтка. И кажется, что, когда из Элизабет, разрывая её тело пополам, вылезает молоденькая Сью (старое тело она потом сшивает, сидя в луже кровищи), — метафора реализуется. Но на самом деле сполна реализуется она в конце, когда расщепляется и сознание героини: одряхлевшая до неузнаваемости Элизабет впервые бодрствует одновременно с высосавшей из неё все жизненные соки «дублёршей» и… оказывается ею убита. В пересказе этот сюжетный ход кажется таким очевидным, но при просмотре меня это люто потрясло. Всё, точка зрения, которую мы считали основной в силу её первичности, — капут. Только потом, когда Сью, за неимением тела-матрицы, тоже начинает буквально рассыпаться на части и не придумывает ничего лучше, чем повторно использовать Субстанцию™ уже на себе, — исчезает и её точка зрения. И появляется то, глядя на что мы уже не можем сказать: тот ли это человек — и внешне, и внутренне, — что был в начале? Или он уже умер, как и то, что из него родилось? Было ли Я — и где оно потерялось? Думаю, этот фильм помог мне понять как минимум одну мысль из «Сил ужаса» Юлии Кристевой: «От объекта в отвратительном — лишь одно свойство — противостоять Я. <...> Грубое и резкое вторжение чужеродного [желания другого], которое могло бы быть мне близким в какой-то забытой и непроницаемой для меня теперь жизни, теперь мучает и неотступно преследует меня как совершенно чуждое, отдельное и мерзкое. Это не я. Это не оно. Но это не значит, что ничего нет. Есть «нечто», которое я никак не могу признать в качестве чего-то определённого. Эта тяжесть бессмыслицы, в которой всё весомо и значимо, вот-вот раздавит меня». Ещё больше в конце мутит от того, что происходящий в финале мерзотный трэш — сбывание некоего пророчества, которое всплывало весь фильм в предупреждавших героиню снах. Самая страшная для меня сцена была как раз в таком сне: когда этакая секси-кошечка в латексе запрыгивает в порыве страсти на молодого человека, приведённого домой с вечеринки, — и в самый ответственный момент начинает разваливаться на органы и кровавое месиво.