Ну так и почему же такой плебей куда охотнее верит, что за всем этим стояли те же пресловутые инопланетяне, преследовавшие невероятно высокие цели? Да в силу той банальной причины, что ему не под силу понять, как и зачем можно было тратить столько усилий на столь бессмысленное, бесполезное с его точки зрение мероприятие, как «просто» строительство пирамид. Вот он бы лично ничего подобного делать ни в коем случае не стал, а египтяне что, хуже были? Не дураки же, чай? Не знали, куда можно эффективнее приложить силы, что ли? В случае инопланетян и т.п. как бы оказывается, что стройка эта преследовала весьма утилитарные цели, очень понятные, и пришельцы тут мало оказываются отличны от людей: у них наблюдается всё то же, просто с космическим размахом. Пирамиды по этой логике оказываются, скажем, передатчиками сигналов, чем-то вроде телефона или мессенджера, только, как это сейчас говорят, «на максималках». Это то, что обыватель видит каждый день, хорошо знает; это ему родное. Как вариант, пирамиды могут испускать некую ауру, лечить, и проч., иначе говоря, быть медицинским инструментом, просто галактического масштаба. Иначе говоря, они в любом случае зачем-то, а не просто так стоят. А что же академическое мнение нам говорит? Это гробы, оберегающие останки? Сами-то понимаете, насколько тут усилия несоразмерны идее? Сам обыватель придерживается явно совсем иных позиций касаемо погребальных обрядов, а с эмпатией, тем более на уровне культурного антрополога, у него, естественно, всё очень плохо, и поэтому это объяснение, оперирующее защитой мёртвого тела от распада, кажется ему бредом, верхом глупости, бессмыслицей, которую дураки в кабинетах повторяют, как мантру, не пытаясь к ней критически, подобно ему, подойти. Иначе говоря, низкий плебс здесь демонстрирует фундаментальное непонимание того, что такое искусство, что оное отнюдь не для применимости созидается, но для эстетического наслаждения. Поскольку его жизнь подчинена применимости, то же он требует и от всего, что наблюдает. Он как бы пребывает на уровне ребёнка до трёх лет, который всё норовит засунуть в рот и попробовать на зуб, поскольку в принципе не видит никаких иных целей у бытия, кроме как съестных. Такой насчёт всякого, с чем сталкивается, задаётся вопросом: «Как это может пригодиться в жизни?», и, если не получает убедительного для себя ответа, преисполняется к явлению высочайшего презрения. Это и понятно, такой и должна быть жизнь у рядового народонаселения, всего лишь не надо к его мнению минимально прислушиваться. Этот извечный поиск применимости, неизбывная нужда в ней, может быть охарактеризована как мышление через принцип «нехватки». В таком виде существует всякая живая природа, которая занята вечной борьбой за выживание, пребывая в атмосфере крайне ограниченных ресурсов. Это видно уже по тому, как устроен и сам человек, который явно создавался в условиях строжайшей экономии, с регулярной помощью т.н. «костылей», паллиативов, временных решений, которые очень часто становятся постоянными. Скажем, прямохождение не прошло для нас даром: уже Д. Карнеги упоминал хитреца, который демонстрировал внимательность и предупредительность, спрашивая буквально у каждого, кому за 30, как поживает его спина, поскольку болеть к тому моменту она начинает у всех. Отсюда же и необычайно высокая по сравнению с другими видами смертность во время родов, и общая их трудность; можно привести и иные примеры. (Собственно, это главный и лучший аргумент в пользу того, что человека создал никакой не Бог, не всемогущее существо, обладающее нескончаемыми ресурсами и потому бесконечно щедрое, но он был сконструирован крайне экономной системой, которая очень осторожно тратит, старательно вымеряя доступное ей: таковой и является эволюция.) ⬅️ «Избыточность пирамид», 2/4 ➡️