(1/3) В интернете наконец-то появилась книга «Сосуществование в войне: распад государства и рождение нации в Ливане» (Koexistenz im Krieg: Staatszerfall und Entstehen einer Nation im Libanon) – 700-страничный труд немецкого исследователя Теодора Ханфа, который мне уже давно советовали почитать. Из своих наблюдений в охваченном гражданской войной (1975-1990) Ливане Ханф сделал вывод, что общая катастрофа сблизила ливанцев разных конфессий, несмотря на прежние обиды. Введение показалось мне очень интересным, так что вот мой перевод [с примечаниями]: Одним народом больше нужного в Леванте? Предварительные замечания о причинах конфликта в Ливане «Правила игры: стульев меньше, чем игроков. Стулья стоят в два ряда, спиной друг к другу. Пока играет музыка, игроки ходят вокруг стульев. Когда музыка замолкает, каждый должен сесть – и как можно быстрее. Тот, кто остался без стула, выбывает. На Востоке или на одну страну меньше нужного, или на один народ больше». Шарль Малик [христианский философ и ливанский националист] «Дорога на Иерусалим пролегает через ливанские горы и Джунию» [портовый город Джуния был фактической столицей христианского Горного Ливана в годы гражданской войны] Абу Ияд [aka Салах Халаф, один из основателей палестинского националистического движения ФАТХ] На восточных берегах Средиземного моря игра в музыкальные стулья уже несколько десятилетий как стала чудовищной реальностью. Когда музыка дипломатии стихает, за стулья бьются с оружием в руках. В первый раз музыка стихла в 1947/48 [1-я арабо-израильская война], потом в 1956 [Суэцкий кризис], 1967 [Шестидневная война], 1973 [Война Судного дня; столкновения между палестинскими боевиками и ливанской армией], 1975 [начало гражданской войны в Ливане] и, наконец, в 1982 [израильское вторжение в Ливан; осада Бейрута]. Сначала боролись за палестинский стул, а с 1975 играют вокруг ливанского. Но поскольку реальность – не игра, ни один игрок не намерен играть по правилам: никто не смирится с уничтожением и, похоже, никто не хочет делиться своим стулом. Израильтяне забрали стул палестинцев. Палестинцы попытались взять стул ливанцев, но – по их собственным словам – лишь как этап на пути в Иерусалим; а многие ливанцы – прежде всего христиане – захотели компенсации за потерю своего стула. До 1975 года христиане и мусульмане в Ливане делили свой стул с известной степенью гармонии, но с 1975 они отчаянно бьются за каждую пядь, и каждый – в ужасе от мысли о поражении. С тех пор сменилось несколько арбитров – кого-то выбирали, кто-то назначал себя сам. Ни один из них не был беспристрастным и каждый укреплял решимость игроков сохранить своё место любой ценой. Ведь, по сути, потеря стула означает подчинение, изгнание, жизнь в лагерях беженцев или эмиграции, а может и физическое уничтожение. Страх оказаться главным проигравшим – ведущая сила в странах, которые борются за стулья вокруг Иерусалима. У посторонних наблюдателей тоже есть свои страхи: великие державы переживали за свои сферы влияния, страны рангом пониже думали о своих экономических активах. Но у непосредственных участников событий – и слабых, и сильных – есть общий страх: что державы не придадут значения именно их страху. Страх движет израильской политикой. Пережившие нацистский геноцид и беженцы из арабских стран, приехавшие из сионистских убеждений или от безысходности, – для всех них еврейское государство в Палестине является единственной надёжной защитой от нового Холокоста и бесконечной дискриминации...»