Любопытный эпизод из книги Pity the Nation: The Abduction of Lebanon английского журналиста Роберта Фиска, который много лет прожил в Бейруте. Летом 1982 года он встретился с шейхом Пьером Жмайелем – влиятельным христианским (маронитским) политиком, основателем партии Ливанская фаланга (аль-Кятаеб). В 1982 году партия находилась на пике своего влияния, а младший сын шейха Пьера – 34-летний полевой командир Башир – вскоре был избран президентом (и убит). Вот как Фиск описывает встречу с 77-летним Жмайелем: «Он не ожидал, что я спрошу о поездке в нацистскую Германию в 1936 году. В конце концов теперь его Фаланга была тесным союзником Израиля. Так что прежде чем ответить, он подождал секунд восемь. “Я был капитаном ливанской футбольной команды и президентом Ливанской федерации футбола, – сказал он. – Мы поехали на Олимпийские игры в Берлине. И тогда я увидел эту дисциплину и порядок. И я подумал: “Почему мы не можем сделать то же самое в Ливане?” Так что по возвращении в Ливан мы создали это молодёжное движение”. Жмайель не упомянул Адольфа Гитлера. Он также не предположил, что правительство Третьего Рейха использовало Олимпиаду-1936 как средство пропаганды для немецкой нацистской партии. Немецким евреям запретили участвовать, а когда Осси Оуэнс – чёрный американец – выиграл стометровку, Гитлер покинул стадион. У Жмайеля был свой взгляд. “Когда я был в Берлине, у нацизма ещё не было той репутации, которая у него есть сейчас, – сказал он. – Нацизм? В любой системе в мире можно найти что-то хорошее. Но тогда нацизм ещё вовсе не был нацизмом. Слово появилось позднее. В их системе я увидел дисциплину. А нам на Ближнем Востоке дисциплина нужна больше, чем что-либо ещё”.» Этот пассаж особенно интересен тем, что, как утверждает немецкий исследователь партии фалангистов Christian Thuselt (FAU), это наш единственный источник информации о том, чем руководствовался молодой Пьер Жмайель в 1936 году, когда основывал фалангистское движение. В целом, европейские крайне-правые радикалы произвели сильное впечатление на некоторых в арабском мире. В одном только Ливане фашисты и нацисты вдохновили три партии: христианско-маронитскую Ливанскую фалангу (аль-Кятаеб), радикально светскую Сирийскую социальную националистическую партию (ССНП) и мусульманское (суннитское) движение ан-Нажжаде. Причём первые две организации активны до сих пор. Впрочем, фашизм в арабском мире не прижился. Молодые радикалы, знакомые с европейской интеллектуальной традицией и политикой, создавали разные интересные движения в 1930-х, но они либо ничего не добились (как Нажжаде или Молодой Египет Фатхи Радвана), либо сменили идеологию: фалангисты остались ливанскими националистами, но позиционировали себя как социал-демократическую партию, а ССНП из крайне-правой превратилась в крайне-левую. Фатхи Радван, кстати, тоже вскоре после Второй мировой стал исламским социалистом, хотя ещё незадолго до того рассказывал, что единственные подлинно демократические страны в Европе – это Германия при Гитлере и Италия при Муссолини.