Как работает люксовый ритейл в условиях ограничений – докладывают инсайдеры Столешки Тяжелее всего крупняку – он на виду и имеет мало возможностей для маневра. В бутиках представлен только товар дешевле 300 евро в закупке – никаких дубленок и вечерних платьев. Привычных оборотов на этом не сделаешь. Многие стали развивать private label – фешн-бренд собственного производства. Например, в ЦУМе появился MUST – крепкая old money база по европейским ценам. Впрочем, идея не новая – Bosco этим занимаются уже несколько лет. Другой тренд – замена ушедших марок похожими, но менее раскрученными и не такими принципиальными. К примеру, кашемир Colombo и Agnona в корнере Loro Piana смотрятся не хуже. Клиентская бренд-ориентация потихоньку меняется, качество выходит на первый план. «Если бы мы соблюдали ограничение 300+, моим клиентам нечего было бы носить», – вздыхает хозяйка мультибрендового бутика. Малый бизнес закупает товар с помощью технологии «размытия цены». К примеру, в заказы с сумками вкладываются шарфы – вещи минимальной стоимости. Декларируются они дороже, зато у сумок цена в накладной, наоборот, занижается. Для русского ранка даже придумывают специальные артикулы и снимают с вещей избыточный декор, чтобы выглядели проще. Бренды из больших групп (LVMH, Kering, Richemont) не могут торговать с Россией официально, но среди них находятся штрейкбрехеры, готовые продаться российскому партнеру при наличии у него магазина в третьей стране. В качестве подтверждения этому просят фотопруфы, а встречу в миланском или парижском шоуруме от греха подальше назначают в ночное время. Отправитель товара прекрасно осведомлён о пункте назначения, но в проформе пишет: Армения и никто не узнает, где сумка найдет своего хозяина – в Ереване или Москве. Бренды попроще готовы продавать русским байерам все что угодно в любых объемах, есть даже те, кто буквально умоляет, чтобы их купили, например Nina Ricci. Но дураков нет – гендернофлюидные творения нового дизайнера Харриса Рида в России продать невозможно. Продолжение следует