Падающего нужно толкнуть, из-за чего следует, что скорейшее приближение энтропии современного порядка является наиболее выгодным для нас. Мы, брахманы, окажемся в более достойном положении, нежели сейчас.
В данный момент именно Темное Просвещение лучше всего выполняет задачу деконструкции нынешних культурно-исторических кодов. Причём как в России, так и в условном Западе. 20-е годы XXI века - это эпоха переосмысления политики, демократии и строения общества.
Мир стал таким же большим (или маленьким), как Англия в XVIII веке.
То, что железная дорога, газеты и телеграф сделали с крошечными герцогствами и княжествами, авиаперевозки, средства массовой информации и интернет теперь делают с современнымм нациями, и пути назад нет.
Любая власть, способная создать систему законов, сама не может быть связана ими. Значит, закон должен исходить откуда-то еще. В Средние века решение было простым: правовой порядок был создан, прямо или косвенно, Богом. Бог, как ясно видно из Ветхого Завета, не связан законами или даже какой-либо признанной системой морали, что вполне логично: если ты создал мораль, ты по определению не можешь быть связан ею. Английская, американская и французская революции изменили ситуацию, создав понятие народного суверенитета - провозгласив, что власть, которой когда-то обладали короли, теперь принадлежит субъекту под названием "народ".
Однако "народ" связан законами. Так в каком смысле они могут их создавать? Они сами создали законы с помощью этих революций, но, разумеется, революции - это нарушение закона. Совершенно незаконно подниматься с оружием в руках, свергать правительство и создавать новый политический порядок.
Таким образом выходит, что законы возникают из незаконной деятельности. Это создает фундаментальную несогласованность в самой идее современного правительства, которая предполагает, что государство обладает монополией на законное применение насилия (только полиция или тюремные надзиратели имеют законное право избивать вас). Полиция может применять насилие, потому что она исполняет закон; закон легитимен, потому что он основан на конституции; конституция легитимна, потому что она исходит от народа; народ создал конституцию путем актов незаконного насилия. Тогда возникает очевидный вопрос: как отличить "народ" от просто бесчинствующей толпы?
Масса, изначально лишенная добродетелей, использует полученное знание исключительно в низменных целях. Знание должно быть принадлежать лишь ограниченной когорте людей.
Постлиберальная нарративная теология утверждает, что люди живут историями, а сама современность имеет свою нарратив: либеральный нарратив вигов, утверждающий о неминуемом движении обществе к все большему равенству.
Штраус писал, что Макиавелли - это ренегат, предающий огласке тайное знание древних, которое те благоразумно старались скрывать. И именно с Макиавелли, его неосторожных и безответственных открытий начинается тот кризис современности, плачевные итоги которого мы наблюдаем сегодня. И именно уход правды, которая прежде была доступна лишь избранным, в массы, поставил современную цивилизацию на грань катастрофы.
Любая демократия встречается с нерешаемым противоречием. Демократия в неоднородных обществах невозможна, так как необходимое условие - гомогенность, которая возникает из воли к политическому существованию, рациональному единству и цельности. В обществе, разделённому по этническому и/или религиозному признаку, будут возникать неразрешимые противоречия. Пример - Мьянма, ЮАР, СССР времён Перестройки. В то же самое время, в гомогенных обществах демократия недолговечна, так как неизбежно формируется класс элиты, ограничивающий всю полноту власти в своих руках.