Продолжаю быть одновременно апологетом полиамории и не быть её бенефициаром, дошло до смешного: в чате тусовки в #whois написал что-то в духе «считаю, что полиамория — лучший тип отношений, change my mind», и когда зашёл в вечериночный дом, меня встретила какая-то девушка и с порога сказала: «О, ты хотел поговорить про полиаморию, погнали», и мы час за неё трещали в компании ещё троих парней. При этом два месяца назад я в поездке по Балканам словил озарение о том, почему мне так тревожно, когда жена уходит на свидание с другим мужчиной. Каждое лето почти с рождения и вплоть до 14 лет я проводил против своего желания в деревне у бабушки за 600 километров от дома. Каждый раз я отказывался от поездки туда, но «бабушке с дедушкой нужно помочь, ты что, не хочешь помочь бабушке с дедушкой?». По приезде туда и отъезде родителей я начинал страдать в тот же час: с местным пацаньём мне подружиться не удавалось, потому что я городской, делать там нечего, кроме как выжигать на жёстком диске в ноутбуке сестры сектор за сектором, утапливая в бассейне и сжигая в пожаре самых уродливых симов, а также играть с сестрой во всевозможные карточные игры. Но самая песня — это бабушка-тиранка, которая принесла уже полмиллиона рублей моему психотерапевту. Я начинал попытки вернуть маму примерно в день её отъезда: писал письма, пытался звонить, но часто звонить нельзя, потому что междугородняя связь была дорогой (Насколько? Не знаю). Когда удавалось связаться с мамой и попросить её забрать меня, она отвечала, что сейчас не может, а вот через пару месяцев обязательно приедет. То же самое было с детскими лагерями: ненавидел их и просил забрать меня в первый же день. Угадай, сколько раз меня забирали домой, когда я просил. Так родилась выученная беспомощность о том, что если близкий человек оставил меня в тревоге и печали, у меня нет возможности попросить её не оставлять меня одного. И, кажется, ровно это происходит, когда моя партнёрша уходит на свидание: мне тревожно, но из-за невозможности попросить её вернуться становится многократно хуже. Мы с женой обсудили это и проговорили, что у меня точно есть возможность позвонить или написать ей, чтобы попросить не оставлять меня одного. Будет ли она удовлетворять эту просьбу — неизвестно, но право так сделать у меня точно есть.