ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. РЕВОЛЮЦИОННОЕ. (Рассказ-быль. Не очень серьезное, но очень личное. Спасибо - всем поддержавшим детей ДНР, ЛНР, КУРСКА И БЕЛГОРОДА) Однажды в детстве я устроила настоящую сексуальную революцию в советской школе с репрессиями и далеко идущими последствиями. Без какого-то серьезного идеологического задела. Без броневика. Без манифеста революционной партии. Мои отец и мать без сомнения были виноваты в этом потрясшем 515 СОШ г.Москвы событии, но вины своей при жизни так и не признали. Если быть до конца честной, то ни одна революция не делается чистыми руками, вот и в моих действиях присутствовали не одни только пассионарно-революционные порывы и жажда открыть глаза на правду жизни моим товарищам по восьмому "А" классу. Опытный юрист там несомненно бы выделил и предумышленную кражу книги из библиотеки родителей и распространение запрещенной информации в рядах несовершеннолентних и... Но мы так с вами далеко зайдем. Поэтому юристы могут удалиться. Тем более, что в базе преступных деяний лежала первая девичья влюбленность и непонимание основ мужского строения ума зрелой школьницей четырнадцати лет от роду. Дело было в 1979 году и в книжных магазинах страны ты мог в свободном доступе купить много интересных и поучительных книг пера основоположников марксизма-ленинизма или захватывающую производственную повесть из жизни сталеваров-передовиков. (Тогда нам всем это казалось кошмаром. Сегодня я уже думаю, может так оно было и лучше, кто разберет?) Мои же безалаберные предки оба трудились программистами в больших институтах и в ночное время, имея доступ к множительной технике, занимались в кругу друзей самиздатом более эмоциональной и полемичной литературы, чем книга "Цемент" товарища Гладкова. Поэтому домашняя наша библиотека пестрела совершенно замечательными литературными произведениями того времени, которые не были рекомендованы к прочтению ЦК КПСС. Трудно объяснить нынешним детям, но в конце 70-ых интересные книги были для нас подростков также труднодоставаемы и желанны как сигареты, спиртное и первый секс. (Про наркотики мы тогда в Москве и не знали вовсе.) И я страстно отслеживала каждую новинку в родительской библиотеке и немедленно ее прочитывала. Так я в 10 лет прочитала "Назову себя Гантенбайн" Макса Фриша, а в 13 "Мы пасли ночь" Жоржа Амаду, что значительно меня подковало на сексуальной предреволюционной почве. Но настоящим моим откровением и мысленным залпом из всех пушек Авроры стала попавшая в мои любопытные лапки свежеотксеренная повесть Юза Алешковского "Николай Николаевич". Нет. Ну потом. Намного позже. Когда стало можно практически всё и больше. Какие-то критики накатают, что ""Николай Николаевич" - история любви карманника и молодой исследовательницы-биолога, которые вместе работают над первыми опытами экстракорпорального оплодотворения в эпоху Сталина. Является ярким примером сатиры на советский строй и ...бла-бла-бла". Может быть. Может быть. Критикам виднее. Но тогда мой горячий мозг гормонально созревающей революционерки интересовали совершенно другие подробности этой великой книженции. Меня интересовали весёлые описания половых актов без купюр и стыдливого пафоса. Чего стоят только эти цитаты: "...ему советовал дрочить хотя бы раз в месяц, День Красной Армии, 8 Марта, Первомай и по революционным праздникам, религию не трогаем, но он – ни в какую, потом попал в дурдом, его комиссовали." "...Вы, батенька, возможно будете прародителем вновь зарождающегося человеческого племени на другой планете! Каждый ваш живчик пойдет в дело! В одном термосе - народ, в двух - нация! А может, наоборот. Сам черт не разберется в этих сталинских формулировках..." Книжка была проглочена за ночь. Потом два дня в моем организме бродил замысел и настаивалась сама собой революционная закваска. А потом... У меня в школе был мальчик, который сильно нравился. Был старше меня на два года. Голубоглаз и мускулист. И это был ПЛОХОЙ мальчик. Его оставили на второй год из-за приводов в милицию по хулиганке и это возводил его в моем девичьем воспаленном мозгу в ранг мушкетера Д'Артаньяна, не меньше. (Продолж.след.)